Дивному
Серафиму
Земли
Русской.
Верному
служителю и
хранителю «Радости
всех радостей»,
иконы Матери
Бога Живаго, Царицы
Неба и Земли.
Да,
это икона
Архангела
Михаила. Единственная,
соответсвующая
облику св. Серафима.
А
убогий
старичок,
которого
изображают
на иконах в
России, не
имеет к нему
отношения.
Встреча
в
Коломенском.
Торжество
Православия,
19 марта 2000 г.
К нам шёл
высокий,
словно
тройкой
правя.
Ещё
клубился, в
купол уходил
душистый
дым Победы
Православья
и мир
душе
божественный
дарил.
Я
отстояла с
ранней
Литургии
вторую
Службу, и
полу-жива,
молебен о
спасении
России
с
Акафистом
Царице
Торжества.
Державная
тогда
благоухала
и
мироточила.
Великим-то
постом!
И нам в
зените славы
предстояла,
и осеняла
райским
Покровом.
Как
сердце
переполненное
билось!..
И рядом
брат мой во
Христе стоял,
он здесь
читал, я
вместе с ним
молилась.
Он
мужеством и
верой
укреплял.
И вот,
когда уж дух
переводили,
и рокот
песнопений
отступал,
без сил
на удивленье,
вдруг
открыли,
что
кто-то нас
приветствовал
и звал.
По-птичьи
как-то:
крыльями-руками
размашисто
перепорхнув
разрыв,
вдруг
встал меж
нас. Как бы
паря над нами
и
радостью
нездешней
озарив.
Взгляд –
тоже птичий:
пристально и
цепко
разулыбался
с царской
высоты.
А сердце
разлеталось
в щепки,
припоминая
близкие
черты.
Не
рассчитав
усердий, мы
как дети
потерянные,
смыслили
едва.
И с
тишиной
нахлынувшей
в дуэте,
все
растеряли
мысли и
слова.
И он
молчал.
Смотрел. Но
вот, сияя,
достал
сухарики, в
ладони
положил.
В глазах
кипела
синева такая,
что
мёртвый бы
воскрес,
заговорил.
Какие ни
измученные
были,
всё ж
русские
стояли перед
ним:
«Как звать-то
Вас,
сердечный?» –
мы
спросили,
а он, с
улыбкой
нежной: «Серафим».
И
голосом, как
звоны
мелодичным,
так
ласково всё в
гости
приглашал,
мол, отдохнуть
от толчеи
столичной,
где
чистый дух,
тишина
начал...
Довольно
ещё долго в
гулком храме
беседовали
вместе о
стране,
о будущем
России за
веками
и о
Дивеево, в
священном
сне.
Он
торопил, и
радуясь
по-детски,
всё про
дорогу что-то
объяснял...
Как я не
поняла
простых
контекстов?
Так и
судьбы своей
не поняла.
Мой
разум,
человеческим
смятеньем,
бескрылостью
людской – не
постигал
торжественной
реальности
Явленья.
И дар
Небес прошляпил.
Потерял.
И он ушёл.
Размашистым
величьем
сверкнул
– и за
порталами
исчез.
И
покатилась
жизнь путём
обычным,
с
надеждой и со
временем в
обрез.
Но боль
вины уже
неисцелимо
слепую
душу заживо
сожгла:
я не
пошла за Отче
Серафимом!
Я чуда в
чудный день
не приняла!
Перед
отлётом в
сумочку
полезла,
взглянуть
на те дары,
что Отче дал...
Священные
сухарики
исчезли.
Так
научил. А
может, наказал*.
Крещение-2003,
Мэриленд.
Эта икона
создана в
храме св.
пророка Илии
в Обыденном
переулке.
Целитель
русских душ.
Серафимушка,
дружок,
семисветный
огонёк!
Отче
сладостный,
прости.
Вороти
нас, вороти!
Вечно
будь,
управь
наш путь,
дай нам
радости
дохнуть.
Синий
огонёк,
свети!
Серафимушка,
прости.
Очи, как у
филина,
востренький
носок,
гамаюна-сирина
нежный
голосок.
Зоркая и
жаркая
ласковость
души,
цепкие и
яркие
синие
стрижи –
Сила
неприметная,
бережный
охват,
острота
заветная ,
вещей
птицы взгляд
–
Отче
Серафимушка!
Чистоты
глоток.
Заповедной
силушки
в русских
жилках ток!
Восходи,
увенчивай,
да мости
пути,
да
калёным
веничком
хвори
угости!
Отче
Серафимушка,
к жизни
вороти,
осени нас
силушкой,
лаской
освяти.
Отче
Серафимушка,
серафимов
пыл,
русская
кровинушка,
счастье,
что ты был!
Отче
Серафимушка,
дай к
тебе
припасть,
да
помилуй,
милушка,
отжени
напасть!
Крещение-2003,
Мэриленд
Ангел.
Изумлённый
и строгий
он
восстал на
пороге.
На
каменьях у
скал
грохотал-вопрошал:
«Что вы ищете
спрятанным
среди
мёртвых
Распятого?
Иисус – Сын
Небес
и во славе
воскрес.»
Ангел
негодовал,
молний
блеск
расточал.
Мироносицы
пали.
Миро камни
впитали.
Как
старались, по
правилам,
да душа
всех
оставила.
«Миро –
мёртвым.
А Богу –
роз и лавров
дорогу!
Вы над
каплей
дрожите,
от сокровищ
бежите.
Зря бальзам
собирали:
грешным –
тлен и
печали.»
Ангел
крылья
расправил,
грозно
Бога
восславил.
Так
впервые
узнали:
КТО – Кого
потеряли.
Королевская
охота.
Элиза
и братья.
Я так спешу, и
я кругом
одна...
И никому не в
силах
объяснить,
что
выстрадать
за них
осуждена,
пока
прядётся
тоненькая
нить.
Меня давно
колдуньей
нарекли,
пустили мое
имя по рукам,
и вот уже на
площадь
повели,
ко всем
кострам.
Не слышу и не
вижу, так
спешу.
Ведь только
мне открыто
их спасти.
Я строчки,
руки жгущие,
вяжу,
а ты меня,
Любовь,
перекрести!
А ты меня,
Любовь, опять
утешь.
Потоки
горьких слёз
останови.
Вы не
отнимете
моих надежд,
моей Любви!
Одна, одна!
Далече мой
Король...
Он скачет по
горам и в рог
трубит.
Крапиву мну,
превозмогая
боль,
а стая
лебедей –
кружит...
О, мои братья,
мальчики мои!
Сестра и
мать, о как же
я спешу,
пока меня
толкают
колеи,
пока по краю
бездны
прохожу.
Мне не дано
предать и
отступить.
Нет права ни
на страх, ни
на побег.
Не может
оборваться
эта нить.
И поднят
горн для
сказочных
побед.
Я этот ужас –
победить
должна.
Спасительную
нить – не
потерять.
И раз уж так
любить
осуждена,
то дайте мне
до чуда
дострадать!
Стихи
написаны в
декабре 2002-го
года.
Звезда
России.
ЭРА
ВОДОЛЕЯ.
Зеленовато
искрящее
озеро
льющейся
в душу воды...
Эта
Звезда мне
глаза
приморозила.
Сердце
пронзила мне
ты!
Приоткрываются
клады
небесные...
Радугами
– хрустали...
Светы
несметные,
звоны
чудесные
слышатся
в дальней
дали.
И
обжигает, и
льётся –
проколами,
о, как
беспомощен
стих,
и
ослепляет
шипучее
золото
крестных
велений
Твоих.
Только
родившейся –
ВЕЧНОСТИ
ОЗЕРО.
Пригоршня
певчей воды.
Эта
Звезда –
грешный мир
приморозила
жезлом
своей
Красоты.
В небе
ночном
плещет
СВЯТОСТИ
ОЗЕРО...
Стражами
– реют миры.
Эта
Звезда
все
сомненья
отбросила,
преосвятила
дары.
Милая
Родина,
Родина
милая,
Божия
Матери Дом.
Кажется,
кончилось
время
постылое.
Снова
светло живём!
В
ночь на 4-е
декабря 2002 г.
Мэриленд.
Дивево.
*Не так
скоро
обстоятельства
моего
отъезда в
Америку
прояснились.
Сухарики не
«исчезли»: их
просто
вытащили из
моей сумки в
Москве те,
кто всю
дорогу
следил за
мной и
толкнул под
электричку
ранним утром
19 марта. Этого
человека
сегодня могу
назвать по
имени и по
фамилии.
По-прежнему в
Москве,
усердно
угождая
своей
конторе, уничтожая
православных.
Но я ничего
не стала менять
в стихах,
написанных в
2003-м году. В конце
концов, я же
действительно
тогода так
думала...
LUCH 2010