Хосе продолжает свой путь Дорогой Божественного Домостроительства.

Эти Часы не останавливаются ни на секунду, не знают сбоев и ошибок. Они уникальны и неповторимо чувствительны. Их «циферблат» – сердце Божией Матери. «Стрелки» – потоки Её страданий и слёз. Не верите? Приезжайте на о. Андрос и убедитесь, что пока спим и видим сны, Часы Истины, Часы Христианской Истории – капля за каплей отсчитывают меру невинных страданий за всё наше зло, слепоту и нераскаянные грехи...

                                        Духовные Часы Человечества

 

greece 013

В канун Пасхи-2002 в Грецию ВМЕСТЕ прибыли древний образ Богородицы и икона Хосе Кортеса†††С благословения трёх владык, после освящения водой чудесного источника, иконе Хосе предстоит путь на Афо톆†Фреска Богородицы 15-го века плачет с начала осады храма Рождества в Вифлеем円†«Ни один человек, по вине которого погибли невинные люди, не уйдёт от правосудия» – утверждает президент США. Так ли это?†††Остров Святости: встреча с ЛАЗАРЕМ Четверодневным.

 

joseI. 3-е тысячелетие Христианства началось с покаяния и благодарения Богу.

Джорданвилль, Коламбия, Вашингтон, Нью-Йорк, Коламбия, Афины, о. Андрос, Афон. Таков маршрут, который с 16-го февраля 2001-го по май 2002-го совершит икона хранителя величайшего чуда ХХ-го века, Хосе Кортеса, почитаемого во всём мире, как брат Иосиф.

 

Икона создана в начале 2001-го года в Джорданвилле (север штата NY, США) талантливым художником Василием Н. Она производит сильное впечатление необычным исполнением и тем особым созвучием лиричности и трагизма, который сумел почувствовать и передать автор в характере Хосе.

 

Художник живёт и трудится в Свято-Троицком монастыре, на территории которого почил мученик. Когда-то давно, ещё в России, Василию было предсказано, что жизнь его имеет особое назначение, и ему суждено прославить великого царя.    

 

Икона-портрет, размером 45 х 45 см, выполнена на тонком срезе тёмно-зелёного шлифованного гранита, заключённого в светлую дубовую рамку. Фигура Хосе, словно освещённая всполохами ночной грозы, обозначена и видится в глубокой тени, оставаясь сокровенной от мира. Цвет фона насыщенный, но не яркий, несколько светлее гранитного оформления памятника, характер камня практически идентичен ему.

 

Чтобы выразить особенности личности высокородного испанца, его несгибаемую волю, жертвенную любовь, грозовую нежность души, – наверное лучшего материала, чем этот тёмно-зелёный гранит, трудно было отыскать.

 

Художественная композиция включает 3 основных элемента: в центре поясное изображение Хосе, сходящего во гроб; часовня Успения Божией Матери на заднем верхнем её плане – кресты и купола являются вершиной, концептульным центром всей работы; надгробие изображено в левом нижнем плане. Хосе, с Иверской иконой Божией Матери и свечой в правой руке, строго и взыскующе смотрит прямо на нас: на тех, за кого положил жизнь, труды и всю до капли кровь.

 

Может быть впервые вы видите Хосе не улыбающимся, как обычно, не весёлым и отнюдь не приветливым, как всегда. Художник взял за основу фотографию, сделанную незадолго до кончины, в 1996-м году в храме Марии Магдалины в Гефсимании. Взгляд предельно напряжён, нацелен и полон невыразимой скорби. Как будто из тёмной ночи за своими плечами, с зажжённой свечой, он нечеловеческим усилием пытается пробить страшный мрак впереди себя. Мрак наших душ.

 

С первого впечатления ясно, что икона редкая творческая удача. Сходство трудно назвать точным, полным или портретным. Это иное сходство, но тех, кто знал Хосе, оно не оставит равнодушными. Лицо Хосе – зеркало наших собственных чувств. Это сходство-прозрение, сходство-покаяние. Мы видим даже не самого Хосе, но посланное и преданное нами Чудо.

 

Лицо брата Иосифа на иконе исполнено и христианского смирения. Подчёркнут пророческий, библейский тип внешности: необычайно высокий лоб, аскетическая резкость и благородство.

 

Передавая мне свою работу, художник сказал: ...действительно получился живой, и не по моей личной воле или желанию; нечто Свыше водило рукой, не давало перевести дух, пока не закончил полностью, на одном дыхании, всего портрета. Много в процессе происходило мистического, трудно описать словами. Когда  обрабатывал рисунок Иверской, точно в том месте, где на Монреальской иконе была ранка на щеке Богоматери, инструмент срывался, и образовалось светлое пятнышко, словно шрам или метинка. Владыка сказал потом, это чудо...

 

greece.jpg

 

Да, это именно Хосе. Хочется окликнуть и обнять, как привыкли, и он чувствовал, первым подходил. Но в скорбной глубине взгляда скрыто такое, от чего сердце сжимается, и порыв радости вдруг сменяется болью ужаса, стыда. Прости, не уберегли, не защитили, не отстояли самое главное... Явственно: между нами пропасть. Та именно пропасть, которая незримо разделяет отступившего от того, кто претерпел до конца.

 

То, чего до сих пор не свершили руководители Русской Зарубежной Церкви, тайные и явные, а именно: акт открытого признания вины за травлю, клевету и смерть, покаяния за беспрецедентное зло – именно это действие совершает в душах людей недремлющий животворящий Дух.

 

Без осознания прошлого немыслимо духовное выздоровление*. Без покаяния в том, что произошла 5 лет назад, Зарубежная Церковь не сможет возродиться и исполнять свои всё возрастающие задачи.

 

Враги захватили имущество Хосе и держат под спудом завещание; через 5 лет после убийства состоятельного гражданина Канады, всемирно известного художника-иконописца, завещание не открыто. Одновременно оно является и духовныи напутствием Церкви.

 

Ещё большей трагедией является отступничество, примирение со злом. Основа затянувшегося глубинного конфликта – предательство. Предпочтение наёмника и разбойника – истинному Избраннику. Упорно нежелание покаяться и признать свои ошибки. Отсюда все сегодняшние беды, ведь служить Христу, предавая и убивая избранных Его, возводя на них клевету, как это происходит, увы, в случае с Хосе Кортесом, – немыслимо.

 

II. Встреча в Духе, или как это всё начиналось.

Владыка Сиракузский и Троицкий, первым благославил работу Василия и пожелал ей остаться в Джорданвилле. Но Провидение уготовало иное: путь на Афон, в Свято-Рождественскую обитель, где в 1981-м (год прославления ЗЦ Царственных Мучч.) была написана, а в ночь на 24 ноября 1982 года уже в Монреале, замироточила Иверская икона, произошло «величайшее чудо ХХ века».

 

Именно в память этого события и в честь Подвига верного хранителя Иверской Монреальской, в 2001-м создана икона-портрет Хосе. Так 3-е тысячелетие Хритианства началось с благодарности мученику за его подвиг. Если не логика Высшей Справедливости, то что же?

 

Действительно, по размеру, сюжету, характеру и внешнего оформления работа Василия более всего напоминает памятную икону-портрет. Иконографически отображён жизненный путь и Крестный подвиг Хосе. Изображён, по сути,  смысл его вселенской Миссии, свет единственной Судьбы. 

 

Дух, водивший рукой художника, указал и предназначение его работы. Ведь у Василия особые отношения с Хосе, молитвенная связь. Они не были лично знакомы, хотя Хосе довольно часто навещал Джорданвилль, последний раз в 1996-м году. Он любил это самое русское место Америки, мечтал быть здесь похороненным. Неоднократно повторял знакомым, проживающим в Свято-Троицкой обители: «Какие вы счастливые, здесь будет новый Афон, Сама Царица Небесная сюда грядёт!»

 

Василий знал и много слышал о мироточащей святыне и её хранителе, хоть не были они представлены друг другу. Художник не привык придавать значение своим талантам, жизнь проходит в великих трудах, заботах, в борьбе за хлеб насущный. Судьба складывалась нелегко, много выпало пережить, как и всем, прошедшим путями Русского Апокалипсиса. Утешение в Боге и творчестве. Василий любит всей душой Православие и часто посещает монастырские Службы. Так же, как и брат Иосиф, неприметно стоит в самом конце или за дверями храма.

 

А встретились они, когда Хосе привезли в Джорданвилль хоронить. Истерзанного, но не побеждённого. Благоухающего чудом христианской победы. Василий был потрясён, воодушевлён, и это ощущали тогда, 13-го ноября 1997-го, все, кто пришёл проститься. Благоговейно прощался и Вася, помогал чем мог, а когда ладили место у часовни, впервые явственно ощутил великую силу, близость и скорую помощь Хосе всем, призывающим в молитве его имя.

 

Чудо свечей, самопроизвольное их возгорание, благословенный свет, чудеса исцелений и прозрений, снятие боли, чудесное слышание просьб о помощи и защите, мироточение Иверских иконок – эти явления стали уже привычными для верующих за 5 лет. Иосиф не оставляет зовущих его в помощи и своей любви.

 

Земля на его могилке необычайно тёплая даже в лютые холода, цветы здесь не вянут, а земляника наливается алым соком уже в конце мая. Вот почему враги Православия, внедрённые в ряды русской Церкви, не находят себе места по сей день и продолжают строить дьявольские козни против Иосифа, против дела строительства Зарубежной Церкви и Русской Православной Америки, которым он посвятил себя без остатка.

 

15 лет ему удавалось хранить от их злобы и ненависти Иверскую икону, но и теперь Хосе непозволительно славен и любим всеми, и имя его и память о нём они мечтали бы уничтожить, или по крайней мере опорочить ложью и клеветой.

 

Это они «ликвидировали» квартиру мученика в Монреале и незаконно скрывают его имущество; они же вырывают с корнем цветущие розы с его могилы, яростно растаптывают букеты, уносят фонари и выкручиват на них кресты. Это они распространяют неслыханную клевету о всех близких к Иосифу людях.

 

Но если бы только это. Им мешает само Православие, как таковое. Иначе жезл владыки Филарета и святые мощи из внутреннего монастырского храма не исчезли бы бесследно. И не случилась бы такая беда с библиотекой и архивами Джорданвилля. Трудно поверить, что подобное происходит на глазах у всех, в демократической стране, в 21 веке, да и ещё и в монастырской обители!**

 

III. Смерть, где твоё жало? 

В лице вновь созданной иконы Хосе вернулся в Грецию накануне 5-летия со дня кончины. 31 октября 1997-го года в Гранд отеле Афин произошло это событие, значение которого нам ещё предстоит нам окрывать и открывать.

 

Гранд отель находится на перекрёстке улиц Веранзерой и 28-го Октября (почти 26, день Иверской).

 

У Хосе тогда БЫЛ выбор. 29 октября его тепло и дружески принимали в Свято-Николаевском монастыре на о. Андрос (2,5 часа от Афин по морю). Он был неоднократно предупреждён о грозящей опасности. На этом острове Хосе был бы недосягаем для сил тьмы. Но резким движением руки остановил все уговоры друзей и произнёс коротко и твёрдо: «Я ДОЛЖЕН идти!»

 

Хосе покинул райский остров, а на следующий день его не стало.

 

И вот 24 апреля 2002-го года Мемориальная икона Хосе Кортеса прибыла в Грецию. Добро пожаловать вновь в Афины, Хосе! Ослепительно-белый свет солнца, высокая трава вдоль взлётной полосы, алые маки повсюду, как капли пролившейся здесь твоей святой крови...

 

Верится-не верится, что мы в Греции! Здесь всё не так, всё совершенно по-другому, чем в Америке. Мир вокруг выглядит ярким и нарядным, как в первый день Творения. Нас не встречают, мы не сообщали никому о приезде, но такая торжественная, возвышенная радость снисходит Свыше, будто все небесные серафимы трубят нам победу.

 

Этот путь, в лице твоей первой иконы, был не близким не только лишь в милях. По пути из аэропорта, сначала по многорядному шоссе, затем по тесным улицам пригородов, любуемся местным калоритом. Апельсиновые деревья, древние храмы-крепости, ослики! Настоящие шарманки на площадях! И вспоминаем, вспоминаем... Вспоминается всё пережитое за эти год и три месяца, пока ты был с нами в Америке... 

 

IV. «И синей пены полоса, и белых чаек голоса... Прощай, я поднял паруса!..»

Не удивительное ли совпадение, именно в год пребывания иконы Хосе в нашем доме, явилась ещё одна святыня: старинная икона Божией Матери Тихвинская. Рождество-2002 прошло под знаком присутствия в доме двух святынь. Нарядили небольшую пышную и необычайно пахучую ёлочку, и так уж вышло, что ёлочка располагалась в непосредственной близости от Тихвинской иконы, которая стала украшением скромного иконостаса.

 

На Рождественные праздники и Крещение Бог послал гостя, русского священника из Омска, о. Андрея, который возглавлял семейные моления. В эти дни все обратили внимание, что при что при обращении к Божией Матери и чтении Акафиста, по дому разливается удивительное благоухание.

 

Text Box:  Приобретённая икона Богородицы была старинной, намоленной, написана не на доске, а на выгнутой древесине. Письмо тонкое, выражение лица Божией Матери трогательно-нежное, смиренно скорбное. Богомладенец на Её левой руке написан в традициях Византии.

 

Беспокоило состоянии ризы, весьма и весьма старинной, кое-где поломанной. Казалось, такая риза совершенно не подходит к прекрасному, одухотворённому лику Божией Матери. Мы полюбили дивную икону и мечтали что-то для неё сделать.

 

Стали думать да гадать, беседовать с умными людьми, никогда в жизни не приходилось заниматься подобным. Оказалось, в Америке решить эту задачу трудно, нет настоящих умельцев, а в России могли возникнуь свои сложности. Оставался один путь – в Грецию. Материал на ризу собрался сам собой, деньги на поездку чудесно пришли 22 марта, в день Торжества Православия.

 

Написала письмо близкой подруге в Нью-Йорк с просьбой, чтобы её сын согласился сопроводить иконы в Грецию; в конверт положила иконку Николая новомученика, чудотворца (умуч. около г. Лариса, в Греции, в конце 19-го века). Разве могла  предположить, когда опускала конверт с маленькой бумажной иконкой и робкой своей надеждой, что приготовил нам святой мученик Николай?

 

Позади наконец все искушения и испытания, как и тяготы долгого пути. Измучили нас усиленные проверки в дороге, время-то сейчас не располагает к дальним путешествиям! Как только ни проверяли, но вот обе иконы благополучно прибыли в Грецию.

 

Древняя страна встретила тепло, солнечно и широко, с самых первых минут буквально ошеломив красотой и щедростью природы. С первых шагов по этой земле, настроение было такое, словно все Ангелы и Архангелы выстроились в ряд и трубят победу.

 

Ещё с борта самолёта поразила ультрамариновая синева морской воды, но каково же было удивление, когда увидели голубую пену за бортом корабля. И кто это столько синьки набросал в морской ушат? Разве такое бывает?

 

Когда  разместили иконы в гостиничном номере, ещё не зная, что делать дальше, всё выбегали на терраску-балкон, чтобы взглянуть на город и убедиться, что всё происходит не во сне. 

 

Кто не был в Греции, не видел славного города Афины, спешим уверить всех, что надо свершть сие как можно скорее. Нам со спутником достались аппартаменты на 6-м этаже и в самом центре города, и только пол-пролёта лестницы отделяло от изумительного садика на крыше отеля.

 

Приближалось последнее полнолуние перед Пасхой. Каждый вечер, лишь начинало смеркаться, мы спешили в этот садик, полюбоваться совершенно сюрреалистическим зрелищем: ОКОЛО ПОЛНОЙ ЛУНЫ летает, искря идеальными гранями космического китча, античный Парфенон. Не верите? 

 

А как могло это выглядеть иначе, если знаменитый храм Афины Паллады, подсвеченный  софитами на вершинах, казалось действительно свободно возносится, парит высоко в небе? Топографическое расположение города, внутри окружающей его горной гряды, настолько своеобразно, что невольно поражаешься премудрости Создателя, размаху и идеальным созвучиям Его творческих замыслов.

 

Отыскав дивную жемчужину, сотворив оправу, достойную её лучезарной красоты, Мастер позаботился и о раме, и о постаменте, и о самом выгодном освещении, и о свободном подступе для широкого обозрения, чтобы человечество имело возможность любоваться дивным сокровищем и от души наслаждаться им в веках. 

 

Город Афины раскинулся в пологом широком котловане – как бы коленопреклоненно перед величественными древностями вершин. Два синих крыла Эгейского моря охватили его белую чашу с двух сторон, словно силясь приподнять дольний мир к пику недосягаемой Красоты. Открывающийся с высоты Акрополя и Парфенона неоглядный простор – гор, города, 2-х морей – потрясает своим размахом и великолепием. Неохватный глазом разлив небес и южных красок, шедевры природы и архитектуры на каждом шагу, ослепительная белизна античности в густой зелени садов и рощ...

 

И хотя в толчее южного приморского города господствует торговая суматоха и суета, а его улицы тонут в чаде жареной баранины и табака, всё же Афины, без всякого сомнения, неповторимое и одно из самых удивительных Чудо света!

 

Честно признаться, времени и возможностей было не так уж много, а планы, естественно, наполеоновские. Самое удивительное, они тут же начали сбываться! Уже по прибытии, у столика портье, и нужный нам адрес, и Гранд отель, ставший последним пунктом жизненного пути Хосе, и основные храмы, которые хотелось бы посмотреть, всё  это оказалось в непосредственной близости от нового жилища. Выглядело невероятным. А ещё ожидала поездка на остров Андрос – синий, благоухающий и таинственный остров, затерянный в густом ультрамарине Эгейского моря. 

 

V. Святой Остров, Жемчужина Киклад.

В 5 часов утра Лазаревой субботы, как истинные паломники, мы уже бодро шагали по спящим Афинам на метро. Ура: мы едем на Андрос!

 

    greece 009.jpg        

  Эммануил Манолис Аргирис встречает гостей в своей мастерской в центре Афин.

 

Поезд около часа нырял по тёмным окраинам, на предпоследней остановке подхватил Манолис, духовный брат Хосе. Это он и организовал, и устроил эту поездку. В его старенькой машине ещё около часа пришлось попетлять по дороге в порт.

 

Гористая местность полого спускалась к бескрайней синеве моря, но в сплошном алом золоте рассветных лучей трудно было что-либо явственно различить. Какое победное сияние! Явление самой Юной вечности – над этим древним морем. Сердце затопили радостные предчувствия. Этот необыкновенно алый и золотой восход солнца казался нам сейчас зарёй всего человечества

 

Манолис почти не говорит по-английски, а мы не знаем греческого, но и понимать друг друга, и молчать легко. Во всём незримо присутствует Хосе. Уверена, что мы одинаково переживаем реальность его присутствия: нежно, таинственно, грандиозно...

 

И всё складывается наредкость удачно. Ясная погода, не жарко, море спокойное, во время приехали в порт. Уже стоит на приколе большой, красивый белый корабль, он доставит нас прямиком в рай. На его борту попрощались с Манолисом и поехали на остров втроём: икона-портрет Хосес нами в этом путешествии.

 

Время летит быстро. Интересно наблюдать привычки и поведение простого народа Греции, столь широко здесь представленного, в непосредсвенной к нему близости. Добрый и светлый народ. Единственным неудобством оказалось поголовное курение пассажиров обоего пола, невзирая на присутствие малышей и пожилых граждан.

 

Вредные привычки в Греции широко уживаются с религилзностью: в одной руке – чётки, в другой –сигарета. Курят все и всюду, а уж питейные  заведения широко накрывает сизое облако. Древнейший вопрос: влияет ли религиозность на общую степень культуры? Религиозность и духовность – всегда ли это одно и то же? Наблюдая повседневную жизнь религиозных греков, в непосредственной близости, начинаешь в этом сомневаться.

 

Корабль пришвартовался, мы приехали. Что за воздух на острове! Морской дух здесь густо настоен на удивительных полевых и горных ароматах. И природа вокруг потрясающая: горы, и всюду в горах видны виноградники и живописные островки бело-красных строений. Земля сияет дивной свежестью красок, полнится цветением, гомоном птиц. Тёплый ветер торопит и ласково зовёт куда-то к вершинам...

 

 

Что за чудо? Верилось и не верилось, что на земле ещё сохранились такие райские уголки. Пока ехали в такси до монастыря, поражалась многообразию и красоте полевых цветов в траве: маки, дикая алая гвоздика, фиалки, вьюн, левкои, разноцветные колокольчики. Невозможно даже и перечислить. 

 

Цветы живыми коврами устлали обочины дороги, гроздями и охапками вырываются из палисадников, сплошь укрывают старинные каменные ограды. Это как триумф, или извержение! Вселенский потоп красок и оттенков! Победное шествие под солнцем стихиалей, духов, райских ароматов!

 

Чайные и виноградные плантации ослепительно зеленеют по склонам. Море накалённо синеет, окутывает землю искристой дымкой. Не охватить взглядом, не вместить этот сказочный мир.

 

Ехали молча, ошеломлённые, очарованны баснословной красотой острова. Здесь просто невозможно не верить в Бога, не петь гимны и не творить шедевры в Его честь... Вот почему все греки – глубоко верующие.

 

VI. Монастырь Святителя Николая на Андросе. Фотогалерея, 2002 год.

После долгого петляющего подъёма вдруг крутой спуск; машина толкнулась и остановилась, и почти под ногами оказались плоские крыши, купол с греческим крестом и кроны деревьев. Отче Священноначальниче Николае, встречай гостей!

 

Оторопелое любование кончилось. Началась нелегкая духовная работа в стенах старинного греческого мужского монастыря – частично вырубленного в отвесной скале, частично сложенного из гранитных пород когда-то очень давно, так давно, что никто уже не знает этого точно. Наверное это было окончание Литургии: колокольный звон в горах грохочет, подобно грому, сбивая с ног, и мы победно проходим многочисленные диковенные двери обители.

 

Рады, что Хосе под эти чистые раскаты в лице своей иконы вступил в знакомые и любимые им монастырские стены. Они – насквозь прогретые солнцем, отшлифованные морским ветром, покрытые дикими цветами. Прозрачный воздух благоухает розами, заполняя лёгкие каким-то новым составом, чтобы без вреда для наших хилых душ смогли приобщиться святости, настоенной на тысячелетиях.

 

   

 

По широкой каменной лестнице, мимо пышного островка роз, сначала спустились к источнику Святого Николая, забившего из скалы в 1760-м году. По молитве монахов, терпящих бедствие, явился сам Чудотворец и прикоснувшись к скале, сотворил чудо, которое вот уже третье столетие питает пресной водой всю округу, совершает чудеса и исцеления.

 

Омыли усталые лица, испили хрустальной воды и немного осмотрелись. Колокольный звон растаял, тихо и торжественно... Журчит источник, трепещут ослепительно яркие листы какого-то неведомого растения над ним, и кажется, что сладко благоухает весь мир. Полого уходят вдаль живописные склоны с барашками, а совсем у горизонта, сквозь искристую дымку – бесконечная синева, синева, синева... Эгейское море!

 

Настоящая смотровая площадка этот широкий открытый двор, с царицами-пальмами и тысячелетним платаном в центре. Терраса над высокой горной расселиной кажется палубой античного корабля с борами. Корабль взял курс прямо в солнце, и ещё дальше, дальше, куда-то за... Впереди потрясающий морской вид, как бы в полёте над морем, между двух изумрудных склонов. Да, страшновато заходить внутрь, если уже снаружи – такое...

 

Но массивные двери одна за другой сами распахиваются, как в сказке. Нигде не видно ни души. Стерильная чистота: только слепящая белизной каменная кладка и тропические растения. Кажется, таким и должно быть горнее Жилище Духа. И за каждым поворотом этого пути по катакомбному монастырю – волнуюшая тайна.

 

Идём затаив дыхание, на цыпочках, всматриваясь в каждую деталь. Белокаменные переходы,  ступени и арки, с большими старинными иконами, высоко над головой, приводят накрнец к храму, внутри тесного каменного дворика-колодца. В центре роскошное апельсиновое дерево, клумба разноцветных гиацинтов вкруг его старинного ствола. Душистые гиацинты – первые наряды новой весны: оранжевые, розовые, лиловые мазки на фоне ослепительной белизны стен. Всё здесь прекрасно, нарядно и удивительно просто. Как легко дышится, и во всём чувствуется стиль, рука и глаз хозяина.

 

Дерево достаточно высоко, чтоб дать спасительную тень паломникам, молящимся перед дверями обители в этом раскалённом дворике, и такое пышное – множество плодов солнышками глядят из тёмного изумруда листвы. Сколько же ему лет? Наверное, в меню здесь всегда есть апельсины.

 

Храм оказался открыт, хоть Служба и окончилась, но доступ к святыням продолжался. Внутри ещё все  служители, несколько паломников. Оставив свои вещи у входа, заходим внутрь, под тёмные, гулкие, веющие холодом тысячелетий своды****.

 

Духовные Часы Человечества.

То, с чем довелось столкнуться буквально с первых шагов в Свято-Николаевском монастыре на острове Андрос, можно смело назвать потрясением. Шоком: чудом. После яркого дневного света, трудно сразу различить, что творится вокруг. Охватило состояние лёгкого озноба и волнения от влажной прохлады, свойственной горным пещерам. С массивной серебряной люстры в центре свисают чёрные и лиловые ленты, пальмовый крест и веточки лавра – это Лазарева Суббота, канун Вербного Воскресенья!

 

Небольшой притвор древнего храма полон икон, но как магнитом потянуло к какой-то полустёртой настенной фреске, слева от входа. Здесь особый мерцающий полусвет, особая тишина. Фреска, часть настенной росписи, состоящей из четырёх изображений, по два справа и слева от входа в храм. Иисус Христос и Архангел Гавриил изображены вместе справа, и Божия Матерь с Младенцем и владыка Николай – слева.

 

Вглядевшись внимательнее в лицо Богородицы, изображённой на этой мутноватой от времени росписи, буквально остолбенели. Прямо на наших глазах набрякли и почернели Её верхние веки, стали аспидными нижние, и вдруг – градом – хлынули капельки слёз, покатились по щекам, на платье, на ладони Пречистой... Ноги подкосились.

 

Божия Матерь не просто плакала: рыдала, как любая земная женщина, страдая от нечеловеческой боли, которую не могла удержать. Уронив бессильно руки, кажется застыв на миг от резкого укола-удара этой боли в самое сердце, и от удивления, с невыносимым выражением измученного лица, Она смотрела прямо на нас. Словно мы сделали это. Словно повторяя только одно: посмотрите, посмотрите, посмотрите, что вы со Мною сотворили!..

 

Картина явно не для слабонервных. Пред нами Сущая Богородице, но не в блеске небесного величия, а во весь масштаб страдания за род человеческий. Видеть настолько явственно, так близко, и сопереживать, впервые понимая страшную меру Её мучений и непроглядную черноту горя, было страшно. Честно говоря, не были к такому готовы.

 

Женщины на Руси порой впадают в отчаяние и кручину, забывая белый свет, ревут белугой, стремясь лишить себя последних сил и забыться надолго, если не навсегда. Именно в таком состоянии последнего терпения, изнеможения всех сил, предстала нам Царица Неба и Земли. Ещё миг, и кажется покачнётся, упадёт прямо здесь, к твоим ногам, без чувств и без дыхания...

 

Позже монахи объяснили, что фреска плачет вот так уже целый месяц, с начала осады храма Рождества в Вифлееме. По нашей вине, из-за нашего чудовищного равнодушия страдает Божия Матерь.

 

Мы все в ответе за Её боль, ужас и слёзы. Как может Она, в отличие от нас, оставаться спокойной, когда стреляют в колыбель Её Cына, в муках Погибшего, искупая род человеческий? Она плачет от боли. Плачет – и от стыда. Плачет, созерцая грядущий наш Суд. А мы? 

 

Мы говорим и беспокоимся о чём угодно: о терроризме, сибирской язве, новинках моды и о падении индекса Доу Джонса, о сборах от фильма «Человек-паук». Весьма важно, красит ли Генрих Шрёдер свои виски: об этом оповещён весь мир. Но тому же самому миру совершенно наплевать, что в Святая Святых Христианства устроена конюшня! Попраны главные святыни, а иудеи забрасывают храм гранатами со слезоточивым газом и стреляют по его стенам, грозясь разбомбить авиацией.

 

Им что? Разве заботит нехристиан что-либо, связаное с Именем Христа? Скорее заботит противоположное. А мы, мы конечно же другое дело, мы Христа любим! Но далее деклараций дело не идёт, Христианский мир – безмолствует. Так зачем же ужасаться терорризму, язве и прочим бедствиям, рухнувшим на наши головы? Или Бог слеп, или не заслужили? Ни то, ни другое.

 

Может быть, у нас два, или десяток храмов Рождества, и позволив разбомбить один, будем благополучно паломничать по остальным?

 

Может, ожидаем ещё одной Тайны вочеловечения Бога на Земле?

 

Или давно превратились в диких язычников и нам откровенно наплевать на то, что творится в мире, куда 2000 лет назад пришла наша Единая Надежда, наш Единственный Свет? Как больно и страшно осознавать, что тогда люди по-видимому были лучше, во всяком случае не ьволрили святотатства, не предавали так подло Бога. Что может быть страшнее?

 

Глаза Божией Матери – суд современных христиан. Современный христианский мир, мировое сообщество имеют множество рычагов, и законодательных, и общественных, и духовных, чтобы вмешаться и прекратить уничтожение и осквернение основных и основополагающих святынь. Но – не желает.

 

Осада храма Рождества в Вифлееме продолжается. Ни Римская Католическая Церковь, ни Греческая Православная, ни Армянская Каталическая, которые владеют этим храмом совместно, не в силах остановить безумие или найти реальную поддержку.

 

И ревёт белугой прекраснейшая из женщина, Которая когда-то давным давно увидела на этом месте яркую звезду, осветившую весь мир и Её душу совершенно иным Светом...

 

Мы участвовали во всех долгих монастырских службах, исповедывались и причащались. Впервые довелось быть на греческой Литургии, после которой читали Акафист с молебном перед чудотворной мироточивой иконой Божией Матери Панагия. Прикладывались к мощам, к благоухающей честной главе Николая новомученика. Другие святыни тоже впечатляли, их было много. Но то первое потрясение и страшный, обугленный страданием взгляд Богородицы не отпускал, не исчезал даже от потоков благодати.

 

Чёрным взглядом с фрески мир съёжился в овчинку, душу прожгло насквозь нечеловеческое страдание.

 

Так же рыдала Она и плакала фреска 29 октября 1997 года, когда подошёл Хосе, накануне своих Крестных мук, и 18 ноября 1998 года, когда начался неправедный суд в Афинах. И ангелы тогда плакали вместе с Ней, на этой удивительной фреске.

 

Монахи сказали, что Божия Матерь плачет накануне вселенских катастроф, предвещая какие-то события Христианской Истории, тяжкие испытаниях для мира. Иногда они и сами не понимают, почему вдруг снова заплакала, почему и о ком грустит и убивается Божия Матерь. Но потом кто-то приходит в монастырь и рассказывает о случившихся или имеющих место быть в будущем фактах. Монахи встают на молитву.

 

Духовные Часы человечества не останавливаются ни на секунду.

 

Они не знают сбоев и ошибок. Они уникальны и неповторимо чувствительны. Их циферблат – сердце Божией Матери, а стрелки – потоки Её страданий и слёз. Не верите, приезжайте и убедитесь сами. Убедитесь в том, что пока мы спим и видим сны, Часы Истины и Христианской Истории, капля за каплей, отсчитывают меру невинных страданий за нашу слепоту и нераскаянные грехи.

 

В те два незабываемых дня, проведённых на острове, были и встречи, и беседы, и обретение новых друзей. В монастыре подвизается два священника: отец Дорофей, он же настоятель, и отец Евтихий, иеросхимонах, а так же чтецы и три монаха. Один из монахов, молодой о. Парфений, говорит по-английски, и жена чтеца Михаила, Парфена, тоже вполне может работать переводчиком. Проблем у нас не было и быть не могло. Но главным каталитзатором общения с монастырскими насельниками конечно же было имя Хосе.

 

Как только они услышали, как только поняли кто мы и откуда, увидели икону, привезённые книги и фотографии – восклицаниям и дружеским улыбкам не было конца. Икона, созданная Василем Н., всем понравилась. Принесли её в трапезную, и отец Дорофей благословил. Поставили на алый бархатный диван около стола, на то самое место, где сидел Хосе, будучи здесь. Пока все оживлённо беседовали, он зримо присутствовал, всматривался, слушал, радовался вместе с нами. Позже икону отнесли в алтарь, и всю Литургию на Вход Христа во Иерусалим она провела там.

 

VII. Неупиваемая Чаша Мученичества.

Отец Дорофей любит Хосе и переживает его смерть не только как личную потерю, но как страшную катастрофу для всех. Когда принимал портрет и икону, продолжал улыбаться обычной своей доброй улыбкой, но я заметила, как дрожали пальцы при благословении и каким усилием он сдерживал слёзы в глубине лучистых глаз. Излишне поспешным жестом принял землю, прижав к губам бархатный мешочек, и тут же спрятал где-то на груди – как будто долго ждал этого момента.

 

Нам показали запись в книге посетителей от 29 октября 1997 года, где рукой Хосе написана благодарность Богу, Который привёл его в этот монастырь и удостоил чести поклониться великим святыням Православной веры. Трапезная в монастыре выглядит царскими палатами: алый бархат мебели и штор, белый накрахмаленный тюль окон, много фотографий в рамах и прекрасные фотоальбомы лежат на столе для посетителей. А какие вокруг иконы!

 

Тронул маленький штрих, на который, как неисправимая сладкоежка, сразу же обратила внимание: в изящных корзиночках у входа было положено постное сладкое – мармелад, разнообразное сухое печенье, цукаты в сахарной пудре, самые различные сушёные фрукты. Это всё абсолютно постное, но такое вкусненькое, такое аппетитное, присыпанное сахарной пудрой, разложенное на кружевных салфеточках... Без десерта здесь явно гостей не оставляют.

 

Настоятель отец Дорофей – человек крупный, высокого роста, с величественной осанкой и ласковым взглядом. У него крепкое хозяйство и идеальный порядок. Всё в монастыре организовано и сделано не только на совесть, но и с огромным вкусом, если не сказать: изяществом. Нам сказали, что он знаток садоводства, прекрасно готовит, любит стряпать и угощать. Батюшка всем предлагал отведать его рецепты. Как это напомнило и нашего Иосифа!

 

Высоко под потолком, над входом в мастерские, на белой стене господствует лик Христа, который можно было бы назвать «Неупиваемая Чаша Мученичества»: залитые кровью голова и лицо Спасителя, с печатью нечеловеческих страданий и скорби – над золотой Чашей. Когда же наполнится эта Чаша, Господи? Когда Он перестанет страдать и умирать за нас, снова и снова? Вспомнилось описание лица Хосе, во время судебных слушаний...

 

Не расспрашивали ни о чём, но все вспоминали Хосе с любовью, и кроме отца Дорофея, все открыто плакали. Паломница из Франции, Иосифия, и её сестра Анна после трапезы с горечью мне рассказали, что отец Дорофей строго-настрого запретил Хосе покидать монастырь, потому что мироточащая Панагия, главная святыня храма, в тот день впервые за 17 лет начала плакать.

 

И до сего дня отец Дорофей не спокоен и не утешен. Повсюду на стенах много фотографий подвижников – его учеников, и фотография с убиенным отцом Иоанном, умученным прямо в церкви сатанистами, и большая цветная фотография с Иверской Монреальской иконой, но нигде нет фотографии Хосе. Есть над чем задуматься.

 

VII. Всреча с Лазарем Четверодневным, Другом Господним.

Настоятель передал нам миро от Панагии, такое сильное и душистое, что кружилась голова и немела кожа. Ещё до всенощной, так как шла Лазарева Суббота, он вдруг взял меня за руку и спросил, строго глядя в глаза: верую ли, что Господь воскресил Лазаря Четверодневного?

 

После моего «верую!», повелел встать и идти за ним. Я поняла, хоть говорил он по-гречески. Переводчика почему-то не пригласил. В левом крыле монастырского подворья невиданным ключом открыл низкую старинную дверь, и мы оказались в ещё одной катакомбной церкви, где в центре, прямо в плитах пола, была выдолблена купель для Крещения. Капала вода. Каждый звук гулко разносился по переходам. Каменный пол был сплошь устлан ярко зелёным лавром, странно было ступать по нему ногами...

 

Я сняла обувь. Чёрный шолковый плащ-риза развевался впереди, летел по низким переходам. Раза два повернули и вдруг остановились в небольшом приделе, с дивным иконостасом и вратами. Слева от врат возвышался постамент с большим резным золотым ларцом. Разливалось сильнейшее благоухание ранней весны: леснного ручья, цветущих ландышей... Настолько сильный, нежный и тонкий аромат! Только что срезанных апрельских цветов!..

 

С удивлением посмотрела на Настоятеля, как бы спрашивая где мы, что происходит? Может здесь оранжерея, сад недалеко? Он отвечал, ласковым взглядом ободряя и успокаивая: Ты же знаешь, какой сегодня День. Молись Святому Лазарю. Здесь он сам. Здесь покоятся его мощи. Проси Господа, говори  обо всём, что хотела сказать –  и будешь сегодня услышана.

 

Почувствовав особое, неописуемое волнение, я опустилась на колени.

 

Сколько времени прошло, что происходило во время этой молитвы в апрельском ландышевом саду, не могла бы сказать. Не видела ничего, кроме лика Пантократора, Которому со слезами и с великой надеждой взывала. Настоятель был рядом, слышен был его голос; он тихо пел греческие гимны. Мы с ним в этот момент как бы вместе шагнули за какую-то невидимую грань, на самый край веры и  надежды. В самую высь человеческой Истории?

 

Когда подошла поблагодарить, поднял обе руки и благословил приложиться сначала к ларцу, к мощами святого праведного Лазаря, Друга Господа. Что за миг был вдохнуть, окунуться в немеркнущее чудо Воскресения Христова! Вдруг вся, в один миг, как бы растворилась в этой Вечной Весне. Она охватила волной и унесла так далеко...

 

Когда уходили, батюшка наклонился и подал с пола две веточки лавра, сжал в моей ладони, давая понять, что это важно. Всё ли сказала, не забыла ли чего? Он и сам волновался, это передалось. Это был особый момент. Я была растрогана, не знала что говорить, как благодарить. Припала к плечу, и отец Дорофей молча гладил по голове, совсем как наш батюшка Василий...

 

Руки благоухали миро. Не ждала никаких слов, они были не нужны. Настоятель проводил до воды, так как я совсем обессилела. Позже отец Парфений прямо сказал: «Мы лучше вашего знаем, что творится в вашей Церкви. Вам, что называется, особо повезло... Иосиф много раз со всей болью рассказывал... Он должен был уйти, потому что святыня не могла оставаться там, где правит сатана. Хосе и икона были неразлучны».

 

VIII. Мы вымолим твоё спасение, Мать наша Зарубежная Церковь!

Много можно было бы ещё рассказывать, настолько эти два дня были переполнены событиями –  и про розу, которая сама упала в руки, и про пещеру подвижника, и про взлетающую люстру в храме, и про благоухающие столетиями мощи монахов, и про гостиницу, и про апельсиновое дерево, обсаженное розовыми гиацинтами, и про бассейн с белыми птицами, и про колокола, и про работницу Параскеву, про кровоточащие иконы в  храме и трапезной, про икону Николая Чудотворца, сплетённую из волос монашек...

 

Самое главное сокровище – чудотворная икона Божией Матери Панагия,  ВсеЦарица. Она расположена слева от царских врат, за серебряной решёткой. Размер этой иконы примерно равен нашей Иверской Монреальской.

 

22 года икона непрестанно мироточит и наполняет храм сильнейшим ароматом белых лилий. Во время Богослужения Настоятель поднимает решётку, чтобы паломники могли приложиться к ручке, в специальном окошечке без ризы. Ежедневно после Литургии, около ВсеЦарицы служал молебен с акафистом, и после всенощной собираются вновь и читают благодарственные молитвы. Если случается беда, если происходит что-то непредвиденное, спешат ко ВсеЦарице и вновь неустанно молятся. Говорят, когда к этой иконе подошёл Иосиф, даже решётка полностью была покрыта миро.

 

Отец Дорофей раздаёт миро щедрой рукой, развозит по всем храмам и монастырям на острове и в Афинах. Вообще поражает внутреннее убранство храма, действительно царское,но не совсем в земном понимании этого слова. Иконостас и врата светятся, Архангелы закованы в латы, около каждой иконы торжественно стоят на страже свежие цветы, в высоких золотых и серебряных вазах. Цветы здесь повсюду; отец Дорофей сам сажает и выращивает множество цветов.

 

А вот слова относительно особых «ревнителей» памяти мученика, выдирающих с корнем цветущие розы с его могилы и растаптывающих букеты: «Кто уничтожает цветы, тот восстаёт на Духа Святаго; кто запрещает служить панихиды по Иосифу убиенному – тот и есть сам сатана во плоти.» Перед отбытием из монастыря, так получилось, что икона Хосе была полностью омыта водами святого источника. И камень, и задняя доска были совершенно мокрыми. У Иосифа потемнел лоб, я переживала, что испортили, не могло же в самом-то деле так долго быть одно хорошее?

 

Но постепенно пятна исчезли, правда уже в Афинах, куда благополучно вернулись, передав икону, с пожертвованиями и поминальными листочками, где конечно же указали имя мамы Марии, в верные руки Манолиса для передачи на Святую Гору.

 

Видимо, так надо было, чтобы алая роза сама упала в руки, чтобы набрали для неё воды в дорогу и чтобы бутылка синего стекла  в машине опрокинулась... Ведь сама бы я ни за что не догадалась макнуть сокровище в источник. Так икона Хосе перед своей последней дорогой, на Афон, приняла это особое омовение. Кто знает, не ради этого ли мы и приехали на остров?

 

Только дома в Америке поняла, как это хорошо, что у человечества есть Духовные Часы. Президент Буш утверждает сейчас в своих выступлениях, что правосудие в Америке существует, ни один человек, по вине которого пролилась невинная кровь, его не минует. Как должен ответить перед человечеством тот, кто лишил его величайшего чуда и продолжает клеветать на убиенного праведника, на всемирного Помазанника?

 

Мы все знаем земное имя этого существа, которого лично не дерзаю назвать человеком. Я думаю о нас, о тех, кто позволил ему это свершить. Почему мы докатились до такого позора, почему стали такими? Когда она настанет, наша Русская Весна, когда опять заблагоухают ландыши? Когда первозданная апрельская чистота омоет души от предательства и нового цареубийства?

 

Православие Последних Времён: иуды командуют на святых могилах ими же замученных и убиенных, травят и преследуют верующих, раззоряют и продают с молотка храмы, уничтожают святыни, прячут своих агентов, типа отца Спиридона*****, от правосудия на Афоне, указывают православным владыкам, какое ещё совершить новое зло и новое отступничество, а продажные владыки со рвением строчат якобы свои повеления... Православие в руках злейших врагов – что ожидает такую Церковь, кому она служити кому она нужна?

 

Но Хосе потрудился и пострадал именно за эту Церковь, первой прославившую Царственных Мученников. Иверская икона – Одигитрия русских православных царей и избранников, как великая княгиня Елизавета Фёдоровна, быля явлена в этой церкви. И указала на единственного, кто мог бы предотвратить последовавшую трагедию.

 

В ночь на 22 ноября 1983 года, вослед кончины митрополита Филарета, от иконы последовало Откровение, предвестившее судьбу Церкви: распятие митрополита Виталия на чёрном фашистском кресте. Крест не имел ничего общего с православным, кроме формы. Хосе оповестил о грозящей опасности ещё 20 лет назад. И вот сегодня это Откровение полностью сбывается.

 

Но «где труп, там соберутся и орлы». И Господь воскресил Лазаря Четверодневного.

 

В изголовьи тихо тикает будильник, подаренный духовным братом Хосе. Манолис слишком волновался накануне той поездки на остров, и купил будильник, ещё и позвонил в 5 утра. Не знал, что я поступила проще: не спала в ту ночь совсем. Я молилась.

 

                                               greece 001

          Не может сердце отказаться  от веры в Промысел благой...

 

     Икона Хосе Кортеса для Афонского скита.

               Рб. Б-я Лариса со чады: Екатерина, Лидия, Дария, Мария, Кристина.

            Вашингтон, Пасха. Храм Святителя Николая, 2001 г.

                                   

 

 

             LUCH 2002 – 2003

 

Обновлено 18 июня 2004, день Ангела отца Дорофея