«...бумажной газеты и не будет, но газета, как средство познания мира, как объяснение мира, останется, потому что газета – это не бумага. Это, прежде всего, коллектив и главный редактор. Это институт Просвещения.»

«Библию надо читать, наших великих писателей. Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский, Солженицын. Могу назвать многих. Я считаю, что наши писатели и поэты необходимы. Мы сами не замечаем, как говорим словами Гоголя, Пушкина. Также я считаю, что журналистам особенно важно регулярно перечитывать Салтыкова-Щедрина. Будете гораздо мудре...»

В начале было Слово, или 22 000 дон кихотов.

Шпага Дон Кихота и перо журналиста – главное оружие человечества с борьбе с мировым злом.

(ЛУЧ позволил небольшую редакцию этого интервью в указанных местах).

28. 10. 2009 г., Российская газета, Мария Аграновская. Что такое феномен Засурского? Вундеркинд. Поступил в вуз после 7-го класса. Выпустил более 20 тысяч студентов. Почти полвека в кресле декана. Каждое утро обязательная пробежка. Несмотря на возраст, на «ты» с самой сложнейшей техникой. И...какой чаровник: целует ручки даже первокурсницам! чем неизменно вводит их в смущение.

В его кабинете три тысячи книг. Вообще те, кому довелось побывать здесь, уже окрестили кабинет Засурского «алмазным фондом». Здесь так тесно, что говорят, даже сам хозяин иногда чувствует себя в нём как в гостях.

Накануне юбилея в эту сокровищницу попали не только журналисты «РГ», но и студенты журфака: победители конкурса «РГ» «Стань журналистом!» Разместиться было непросто. Книги, газеты, бумаги, дипломы, сувениры. Ясен Николаевич сам освобождает несколько стульев. Мы, наконец, рассаживаемся. За спиной Засурского, на подоконнике, в большой рамке – первая полоса Le petit journal, ежедневной парижской газеты, выходившей с 1863 по 1944 год.

Российская газета: Ясен Николаевич, мы как в музей попали. А какой самый ценный и дорогой экспонат для вас?

Засурский: Один из наших преподавателей подарил мне фигурку Дон Кихота. Когда он читал о нём лекцию, говорил студентам: «Если над вами будут смеяться и называть Дон Кихотом, не обижайтесь. Это не так уж плохо быть Дон Кихотом». Мне кажется, что Дон Кихот – это такой символ журналиста. Он во все времена воюет с ветряными мельницами, мчится на них и чего-то добивается. У моего Дон Кихота здесь даже шпага есть. Как перо у журналиста.

РГ: Говорят, Наполеон помнил каждого своего солдата по имени, а их были тысячи. А вы помните, сколько журналистов вышло из альма-матер за годы вашего деканства?

Засурский: Примерно 22 тысячи человек.

РГ: А по блату можно на журфак попасть? Что вы отвечаете, когда вам звонят выпускники-журналисты и просят устроить сына или дочку?

Засурский: Первое, что я спрашиваю, как ребенок учится в школе. Что у него по английскому, по русскому. А потом говорю, что надо готовиться, как и всем остальным. Среди наших студентов много династий. Вот сейчас у нас на втором курсе учатся двойняшки: братья Агафоновы, дети журналиста Сергея Агафонова. Как правило, дети выпускников учатся хорошо. Во-первых, родители заботятся о том, чтобы они были как следует подготовлены. Во-вторых, сами ребята не хотят позорить своих родителей. И, в-третьих, многие способны в журналистике.

РГ: Есть ли у вас любимые студенты, общаетесь ли вы с ними?

Засурский: Помню замечательного Семёна Иосифовича Николаева. В самом начале моей работы деканом был такой студент. Рисовал, знал французский. Семён был сиротой, а в то время детям, чьих родителей не удалось найти, давали отчество «отца народов». Так он и стал Иосифовичем. К сожалению, он рано умер. Очень был хороший парень. Их было много хороших, да и сейчас есть прекрасные.

РГ: Расскажите о знаменитой 232-й аудитории. (ЛУЧ).

Засурский: Её у нас несколько раз переименовывали. До революции аудитория называлась Большой Богословской, в 1918-м переименовали, естественно, в Большую Коммунистическую. А после 1991 года и по сей день это Большая Академическая аудитория. Помню, в ней была чудесная акустика. У нас тут и Собинов пел, и Лемешев... Но случилось короткое замыкание, помещение загорелось. Пожарные тогда сказали: немедленно всё ломать. Построили железобетонную основу, и акустика пропала.... Здесь до 1953 года стояли и две огромные статуи Сталина и Ленина. Сначала Сталина в чулан убрали, а потом и Владимира Ильича. Теперь у нас все в оригинальном виде, как при Николае Первом, ведь именно он подарил университету это здание. Говорят, что кто-то хочет его отобрать у нас. Не верьте. Право собственности у Московского университета, ещё с тех самых времен.

РГ: Тема вашей докторской диссертации «Американская литература ХХ века». Был ли кто-нибудь из «героев» диссертации в вашем кабинете?

Засурский: Конечно. Были и Джон Апдайк, и Эдвард Олби. Джеймс Смит – переводчик и поэт, около полугода преподавал на журфаке американскую поэзию. Проводил поэтические вечера, и к нему приходили те, кто переводил уже его стихи. Выступали и Евгений Евтушенко, и Андрей Вознесенский, и даже Борис Заходер.

РГ: Ясен Николаевич, у вас тут книги не только в шкафах и на полках - весь стол и подоконники тоже в книгах. А какая всегда под рукой?

Засурский: Как правило, это всевозможные словари.

РГ: А вот здесь с краю у вас – Евангелие...

Засурский: Объясню. Когда изучаешь становление публицистики, журналистики, очень важно знать Библию, и особенно Евангелие. Потому что в древнем прошлом учили грамоте по Евангелию. Читали его и выясняли, что такое алфавит. Многие Евангельские слова, фразы вошли в нынешнюю жизнь, вот хотя бы «соль земли». На первом курсе я читаю лекции по зарубежной журналистике. Каждый год прошу поднять руки тех, у кого есть дома Библия. В первый раз я это сделал, наверное, в 1994 году – руки подняли всего пара человек. Сейчас ситуация обратная и лишь у нескольких дома нет Библии. В этом году таких у меня пятеро. Вот у меня и лежат здесь пять Библий, я их отдам ребятам.

РГ: Получается, история нашей профессии начинается со Священного Писания?

Засурский: Можно соглашаться или нет, но не всё там выдумано. Эту книгу полезно почитать. Вы знаете, что самые издаваемые книги в мире Библия и «Три мушкетёра» А Дюма. (ЛУЧ).

РГ: Есть знаменитая ленинская цитата: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Вы были деканом факультета журналистики при советской и при демократической власти. Какова была степень свободы, ваш личный «коридор»?

Засурский: Вы настолько свободны, насколько вы свободны. Если хотите быть несвободным – будете. Я думаю, что был свободен. Были, конечно, в своё время неприятности из-за веры. Были верующие студенты, они тайком ходили в церковь, и нам об этом сообщили. Сообщили также, что нежелательно их учить дальше. Но мы не стали их исключать, мы перевели их на заочное отделение. Я считаю, что если вы хотите, чтобы к вам относились по-человечески, нужно действовать в соответствии с вашей совестью.

РГ: А свой первый день в качестве декана вы помните?

Засурский: Первый день не помню. Дело в том, что меня назначили заместителем декана в 1956 году. Мне тогда было около 25 лет. С Евгением Худяковым, тогдашним деканом журфака, мы сработались. И, когда он болел, я исполнял его обязанности. Поэтому хоть юридически числюсь деканом с 1964 года, фактически мне приходилось этим заниматься гораздо раньше. Вообще-то с моим избранием был скандал. Далеко не все были «единогласны». Против меня работал и возраст, и то, что моим конкурентом на выборах был человек из партшколы.

РГ: Ясен Николаевич, о вашей доброте ходят легенды. Говорят, что самый отвязный прогульщик, упав к вам в ноги, может рассчитывать на допуск к экзамену. Вам как декану доброта никогда не мешала?

Засурский: Нет. Мне тут повезло: был человек, который меня всегда поддерживал в начале моего деканства. Это был ректор Иван Георгиевич Петровский. Тоже человек требовательный, но студентов не любил отчислять. Проявлял по отношению к ним милосердие, так сказать. Мне и сейчас кажется, что если студент толковый, с журналистской точки зрения, то можно и прогулы потерпеть. Есть у нас видные журналисты, которые были не самыми дисциплинированными студентами. Я считаю, что если человек не совершил каких-то гнусных вещей (а такое, увы, случается), если просто уходил с лекций подрабатывать в газету и из-за этого не сдал зачет, ему можно помочь. Таких людей много.

РГ: Кто ваши самые известные «вечные студенты»?

Засурский: Юрий Щекочихин был, Валентин Юмашев, Владимир Беликов... Бывало, и переводились на заочное, и брали академотпуск с потерей курса, но все равно потом заканчивали.

РГ: Студенты верят, что клятва журналиста недействительна без Засурского. Вы хоть раз в жизни пропускали посвящение в студенты?

Засурский: Никогда. Это моя обязанность.

РГ: Несколько лет назад вас обидели первокурсники, сорвали напутственное слово. Вы их легко простили?

Засурский: Конечно. Они, конечно, шумели очень сильно, мне было сложно их перекричать. Да я и не пытался. Просто ушёл. Потом они пришли ко мне, ы поговорили и разошлись с миром.

РГ: Сейчас на запрос «Ясен Засурский» интернет-поисковик выдает более 60 тысяч страниц. Первые –

про ваше назначение президентом факультета. Для вас что-либо изменилось после того, как вы перестали быть деканом?

Засурский: Практически ничего. Я так же читаю лекции, работаю на кафедре, пишу. Просто не занимаюсь финансовыми, хозяйственными делами, меньше бумаг подписываю. Всем этим с успехом занимается наш декан Елена Вартанова.

РГ: Она ведь ваша ученица?

Засурский: Да, она выпускница 1986 года. Она очень хорошая была студентка, моя аспирантка. Занималась финской журналистикой, а потом написала докторскую по информационному обществу. Я был консультантом и руководителем её диссертации. Она очень дельный и обязательный человек и, по-моему, очень внимательно относится к студентам.

РГ: Вы не обижаетесь, когда студенты между собой называют вас Ясенем?

Засурский: Нет, это меня совершенно не задевает. Вот звали бы меня Иван, тогда может быть.

РГ: А еще было прозвище Зашурский, потому что у вас в приемной сидела секретарь Шура. Знали об этом?

Засурский: Про такое прозвище слышу впервые, видимо, оно хранилось от меня в большой тайне. А Шура была, да. Это была замечательная женщина. Умела управляться и со студентами, и с преподавателями. Ко всем была одинаково строга. Это был такой страж у моей двери.

РГ: За 42 года, что вы были деканом, сколько секретарей сменилось?

Засурский: Не так много. Шурочка (Александра Матвеевна) была еще при Худякове и работала практически до своей смерти. Лет восемь назад ее не стало. Потом была Абдуллаева Марина Николаевна, она сейчас работает в лаборатории гендерных исследований. Она уже была гораздо мягче, чем Александра Матвеевна.

РГ: Что нужно сделать студенту, чтобы вы его запомнили?

Засурский: Что-то интересное и полезное. Но, знаете, ко мне часто приходят неуспевающие. Потому что, если студент написал диктант и сделал в нем 120 ошибок, он обязательно придет ко мне - просить о возможности пересдачи...

РГ: А вы в студенток влюблялись?

Засурский: Я всех люблю. Они такие хорошие, что просто глаза разбегаются.

РГ: Ясен Николаевич, с чего начинается ваш день?

Засурский: Я хожу по улице быстрым шагом минут 40-50. Раньше каждый день бегал.

РГ: Утренний моцион неизменен, а вот на журфаке за почти полвека произошло много изменений. Все ли они, на ваш взгляд, со знаком «плюс»?

Засурский: В основном да. Самое главное: у нас появилась новейшая техника. Представляете, в 1952 году на факультете была всего одна пишущая машинка! Трудности были, есть, они связаны с некоторыми финансовыми моментами. У нас, например, так называемый «замороженный штат», мы не можем взять нового преподавателя, надо ждать, пока освободится ставка. Самые большие трудности были в советское время с социально-экономическими дисциплинами: историей партии, диаматом, истматом... все это нас обязывали преподавать, а студентов учить. Во времена Горбачёва удалось избавиться от этого, студенты уже могли выбирать, кем они хотят быть: консерваторами, либералами, коммунистами... А вообще я думаю, что большие трудности сегодня не столько у факультета журналистики, сколько у самой печатной журналистики. Не можем мы восстановить нашу прессу по тиражам, по охвату аудитории. Вот кто из вас сегодня читал газету? (Поднимается несколько рук.) И всё?..

РГ: Ясен Николаевич, от чего надо лечить современную журналистику?

Засурский: От узкотемия. Мне кажется, что сегодня не хватает аналитики и глубины. От газеты ждут помощи в понимании того, что сейчас происходит. Телевидение этим не занимается. У нас сейчас среди журналистов маловато профессоров. А у американцев в газете «Нью-Йорк таймс» блок по экономике ведет Пол Кругман, лауреат Нобелевской премии по экономике. Понимаете, какая разница в оценках экономики, которые дают «Нью-Йорк таймс» и наши журналисты? В «Нью-Йорк таймс» была статья «В защиту газеты». Её автор Джонс писал, что, может быть, бумажной газеты и не будет, но газета, как средство познания мира, как объяснение мира – останется, потому что газета – это не бумага. Это, прежде всего, коллектив и главный редактор. У нас сейчас главного редактора воспринимают в основном как администратора, а на самом-то деле он главная фигура, он режиссёр. Он выделяет главное и определяет, о чём нужно написать. Газета – это институт, который учит думать и даёт возможность понять, что происходит в мире. Посмотрите на верстку газеты, на первую полосу номера, и вы уже получаете представление о карте основных событий в мире. Газета имеет уникальную роль в жизни человека, поэтому с утра её нужно читать.

РГ: Кому вредно становиться журналистом?

Засурский: Людям недобросовестным, тем, кто ищет легкой славы и легкого успеха. Журналистика – это труд, пот, иногда и кровь. Это упорная работа. Людей, которые хотят пользоваться газетой для того, чтобы решать какие-то свои дела, «гешефты», нельзя допускать в газету. Они опасны. Газета требует честности и служения истине, читателям. Существует такое понятие – «взятка словом». Слово журналиста увесистое, очень значительное, и некоторые начинают этим пользоваться в своих целях.

Интервью постфактум.

Во время нашей беседы с Ясеном Засурским у него несколько раз звонил телефон. «Да-да. Скоро буду», – говорил он в трубку. Но оставался с нами. И вот, когда вроде бы все вопросы заданы, и президент журфака поднимается, чтобы проводить нас, у студентов открывается второе дыхание. Окружив мэтра, ребята сыпят вопросами.

– Ясен Николаевич, а что вы сейчас читаете?

– Диссертации. А ещё книгу моего знакомого писателя Филиппа Рота, называется «Американская пастораль».

– Любимый тост врачей «за здоровье!». Любимый тост экономистов «чтобы были деньги». А какой ваш любимый тост?

– Тосты не моя стезя. Вот у меня была родственница, сестра моей бабушки, которая окончила акушерские курсы императрицы Марии Александровны. У неё был такой любимый тост: «За здоровье молодых, за спасение пленных, за хорошеньких девиц и за нас, военных». Этот тост и мне нравится.

– Без каких книг не может быть журналиста?

– Библию надо читать обязательно. Без Пушкина, Гоголя, Толстого, Солженицына вы не сможете стать русскими, российскими журналистами. Наши писатели и поэты необходимы, они создают культуру и язык. Мы сами не замечаем, как говорим словами Гоголя, а ещё чаще Салтыкова-Щедрина. Его, кстати, вообще надо регулярно перечитывать – вы будете гораздо мудрее.

– Какие фильмы вы бы посоветовали обязательно посмотреть будущим журналистам?

– Любые ленты Чарли Чаплина, вообще старое американское кино, фильм «Журналист» Сергея Герасимова. И обязательно фильм Ромма «Обыкновенный фашизм». Считаю, что эта картина очень важна. Фильм о Германии, который помогает понять, как опасны разные поступки, которые иногда делают ради того, чтобы привлечь внимание, и об опасности фашистской пропаганды. Это классика, и она нам сегодня очень нужна.

В качестве учебного задания мы попросили наших студентов-победителей конкурса «Стань журналистом!» подготовить к печати стенограмму беседы. Вот что получилось у некоторых из них. Маргарита Попова, студентка 1-го курса: «В своем интервью РГ Ясен Николаевич рассказал о своих взаимоотношениях со студентами, взглядах на происходящее в мире и в журналистике, а также о самом интересном, что ему приходилось видеть за 42 года деканства на журфаке».

Материалы на сайте:

Ясену Николаевичу Засурскому 75. ЛУЧ, 29 октября 2004.

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

ЛУЧ: Всвязи со славным юбилеем, за заслуги перед Отечеством, Просвещением и Журналистикой, а так же за беспримерный вклад в дело воспитания и просвещения молодёжи, Этический Комитет «ЛУЧ» объявляет профессора Ясена Николаевича Засурского 18-м лауреатом премии «Королевское копьё».

За здоровье молодых, за спасение пленных, за хорошеньких девиц и за нас, военных!

LUCH 2009