International Committee of Ethics and Human Rights Watching «RAY»

ЗАЯВЛЕНИЕ

27 октября 2006 года

Остановить геноцид Русского Народа во всех явных и скрытых формах!

«Всё руководство страны стало террористом. И этот террорист хуже бандитов и убийц: они предали своих.»

«Заложники уже лежали на земле снаружи здания театра. Там же находилась коробка со шприцами и ампулы с антидотом. Кто-то крикнул: «Начинайте колоть!» Мы начали вскрывать упаковки и доставать шприцы. Инъекции заложникам делали и те, кто знал, как это делается, и те кто не знал. Уколы делали военнослужащие спецназа, городские спасатели, солдаты МЧС, даже милиционеры из оцепления. Никто не записывал, кому и сколько сделано уколов. Иногда кололи по два, по три раза. А это смертельная доза. Хаос был невообразимый...» Дмитрий, водитель «скорой». Опубл. «The Timse», 2005 г.

Уважаемые граждане России, все соотечественники, наша великая страна не может не поминать своих невинно убиенных сынов и дочерей! 26 октября 2002-го года, в 5 часов утра, в здание Театра на Дубровке, где находилось 800 зрителей плюс обслуживающий персонал, всего 923 человека, спецслужбами в вентилляцию были закачены токсические газы: отравляющие вещества (ОВ) наркотического, нейролептического, психотропного и паралитического действия. Учитывая картину острого анафилактического шока, острой сердечной и дыхательной недостаточности и отёка Квинке у большинства погибших и пострадавших, не исключено применение пси-оружия, СВЧ-облучения, которое сильнее всего действует именно на обездвиженных.

В результате погибли СОТНИ МИРНЫХ ГРАЖДАН (согласно различным источникам от 175 – до 450). ТЫСЯЧИ граждан пострадали, тяжело, многие смертельно заболели, потеряв полностью работоспособность (в том числе спецназовцы, не успевшие перед заходом в загазованный зал вколоть антидот). СОТНИ ДЕТЕЙ ЛИШИЛИСЬ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ. ТЫСЯЧИ получили тяжелейшую психологическую травму, попали надолго в психушки, потеряли веру в Добро и Справедливость.

Президент России В. Путин неоднократно озвучивал в эфире и объявлял в прессе прямую ложь о том, что газы «не были опасны». При этом президент, лично отдававший приказы закачать газы и на штурм, не называет состава газов и не считает нужным вдаваться в какие бы то ни было подробности об этой операции. Официальные цифры на сегодня: 174 погибших. А где же все умершие позже в больницах и все «пропавшие без вести»? Почему и они вновь официально не упомянуты?

26 октября 2006 года и президент, и государственная Дума РФ, и правительство, и Церковь, и общество (СМИ) – полностью проигнорировали День памяти жертв на Дубровке-2006. Совершенно очевидно, что чересчур болезненна для Путинаа, девиз которого: «мочить в сортирах», и для его власти, тема Дубровки. И не только проигнорирована общероссийская боль, но более того: разыгран целый спектакль-шоу, искуссно инсценирована с помощью подконтрольной прессы занятость президента важнейшими государственными делами. А именно:

Более чем за месяц до даты теракта страницы СМИ заполонили сообщения о грядущей встрече «с народом в прямом эфире». Как раз в канун событий на Дубровке. Разумеется, случайное совпадение! Казалось, именно к данной долгожданной встрече с любимым Путиным более месяца готовилась вся страна. Узнаёте почерк? 25 октября президент блестяще разыграл очередной, «для отвода глаз» политфарс. Всё прошло гладко, вполне в его духе: вопросы нейтральные, ответы – ни о чём, но энергичные, напористые, чеканя шаг, буквально – вбивая каждую фразу в головы кованым сапогом.

Далее, «беседа с журналистами». Она показала, что данная политпровокация до малейшей детали, заранее срежиссирована ФСБ. Ни одного вопроса о Дубровке или Беслане – заметьте, НИ ОДНОГО. И это при том, что их сотни и тысячи. Однако ни одного так и не было задано. Ни одним журналистом. Такая «стерильность» в СМИ о многом говорит человеку мало-мальски искушённому в политике. Та же самая картина, полнейшей стерильности темы Дубровки и Беслана, наблюдается в эти дни в мировой сети и в западных СМИ. Даже на вполне продвинутом, в смысле свободы слова, сайте BBCRussian.com – нет ни одной статьи за 2006-й год. Нет их и в русских изданиях, вообще нет ни слова на эту тему. Даже на сайте НТВ-новости. Просто: нигде. То есть эта тема ПОЛНОСТЬЮ для СМИ, читай для общества, ЗАКРЫТА.

Только на официальном президентском сайте размещена куцая заметочка в несколько строчек с мутной фотографией цветочков у непонятно чьего и где портрета. Вскоре, кстати, и она пропала. А где же, извиняемся, тысячи и тысячи россиян и гостей столицы, пришедшие 25, 26, 27 октября к Театральному центру и Мемориалу жертв на Дубровке? Где их слёзы и скорбь, где их негодование, где наконец их вопросы к президенту России? Ничего этого нет, словно и не бывало. Нет Дубровки – как нет и самой России для чекиста-президента. Вполне в духе той «зондер-команды», которая 70 с лишним лет душила, насиловала, убивала и замалчивала Россию.

Итак, Путин покончил с ельцынской свободой слова, видимо уже окончательно. Последние события в стране и реакция власти на общенародное горе показывают это с предельной ясностью. Вот для чего и нужна была Путину пресловутая «вертикаль». Теперь осталось применить её к каждому. То самое, давно нам всем известное «ни шкни, падла, а то как ща-а-а!..» «Новый порядок», вернее сказать путинская «вертикаль власти» начала приность свои первые режимные плоды. Далее – только небо в клеточку, для всех и каждого. Русское Отечество и гражданские свободы россиян вновь в смертельной опасности: если наше общество не очнётся, грядёт новый сталинский режим.

Уважаемые соотечественники, Изберком отказал Путину в продлении срока президенства. Поймите и вы, к чему идёт страна, наколотая на путинскую «вертикаль». Проявите своё гражданское мужество и истинный патриотизм и не допустите очередного прихода к власти в 2008-м году выродков и агентов. С государственным терором, с большевизмом и «органами» Россия должна навсегда расстаться. Нельзя повторить этой ошибки, ни в коем случае нельзя допускать спецслужбы к главным рычагам управления страной. Во главе государства должен стоять русский православный человек, любящий и понимающий Россию, живущий её болями. Но не отъявленный лжец, отморозок, зарубежный наймит.

«Гражданам России, пострадавшим от гостерроризма»

Она устала ждать признания от Путина. В 2002-м Ирина Хакамада лично посетила Театральный Центр на Дубровке, видела многое и общалась с террористами.

Она хранила молчание до тех пор, пока не отчаялась услышать правду о событиях из уст Путина.

13. 01. 04 г., BBCRussian.com Сопредседатель партии «Союз правых сил» Ирина Хакамада, выдвинувшая свою кандидатуру на президентских выборах, заявила, что президент России Владимир Путин лично отдал приказ применить смертоносный газ во время операции по освобождению заложников в Театральном Центре на Дубровке в 2002 году. Власти утверждают, что сделали «всё возможное для спасения людей». «Но это не является правдой» – утверждает известная правозащитница.

Сильнодействующий газ, закачанный в зал театрального центра, не только «усыпил террористов», но и привёл к гибели, согласно официальной статистике, 130-ти человек и к тяжелейшим последствиям для здоровья сотен других. И люди продолжают погибать. При этом российские власти утверждают, что во время операции «удалось предотвратить гибель нескольких сотен зрителей, пришедших на мюзикл «Норд-Ост». Они так же упорно озвучивают версию о том, что якобы чеченские боевики, захватившие Театральный Центр, были обвешаны взрывчаткой, «угрожали взорвать здание».

Ирина Хакамада в своём заявлении пишет, что поводом для её обращения, озаглавленного «Гражданам России, пострадавшим от государственного терроризма», стало письмо пяти родственников людей, погибших на Дубровке и при взрыве жилого дома на улице Гурьянова в Москве. Кстати сказать, члены их семей призвали кандидатов в президенты включить в свои предвыборные программы обязательство продолжить расследование терактов.

Хакамада говорит, что участвовала в переговорах с террористами, и поэтому ей известны подробности того, как принималось решение об освобождении Театрального Центра. «Раньше я не предавала гласности многое из того, что увидела в Театральном Центре, и тем более, как сам президент и члены его администрации отнеслись к моей попытке спасти людей», – пишет Ирина Хакамада.

Всё ли возможное?

«Я не говорила об этом раньше, потому что заблуждалась, думая, что президент Путин в конце концов поможет установить правду и РАСКАЯТЬСЯ перед народом за свой приказ использовать смертоносный газ. Но Путин молчит и ничего не отвечает людям, потерявшим родных», – сказано в письме. Российские власти неоднократно говорили, что сделали «всё возможное» для спасения людей, и применение газа было единственным способом освободить заложников с наименьшим количеством жертв.

Однако Хакамада утверждает, что эти заявления не соответствуют действительности. «В результате моих переговоров с террористами в театральном центре 23 октября 2002-го года и последующими событиями, я пришла к убеждению, что террористы НЕ ПЛАНИРОВАЛИ взрывать театральный центр, а власть не была заинтересована в спасении заложников», – сказано в её открытом письме.

Правозашитница убеждена, что данный теракт был выгоден, прежде всего, Путину. «Оценивая произошедшее, я прихожу к неизбежному выводу: этот теракт помог подстегнуть античеченскую истерию, продолжить войну в Чечне и удержать высокий рейтинг президенту», – считает Хакамада. «Я убеждена, что действия президента Путина по сокрытию правды в данной ситуации – по сути государственное ПРЕСТУПЛЕНИЕ, и поэтому приняла решение выставить свою кандидатуру на президентские выборы», – пишет Хакамада. Ранее в интервью Би-би-си Ирина Хакамада заявила, что решила принять участие в президентских выборах, поскольку своего кандидата выдвинула КПРФ. В среду письмо Хакамады опубликовано в газете «Коммерсант» на правах рекламы. В этот же день должна состояться её пресс-конференция.

2011 год. РИА Новости. Акция памяти по жертвам Дубровки в Москве 3-го сентября с.г.

Присутствуют руководители района, представители Церкви, родные.

ФСБ позаботилось заранее: дату перенесли, площадь огородили глухим забором.

Сегодня, 26 октября 2011 года, в 9-ю Годовщину,

Путин и Медведев ВНОВЬ ПОЛНОСТЬЮ ПРОИГНОРИРОВАЛИ

ПАМЯТЬ ТЫСЯЧ ЖЕРТВ ДУБРОВКИ.

БЛОКАДА СМИ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ПО ТВ КАНАЛАМ НЕ СКАЗАНО НИ СЛОВА.

ПРАВДА О ЧУДОВИЩНОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ ВЛАСТИ ПРОТИВ НАРОДА РОССИИ

ПО-ПРЕЖНЕМУ СКРЫВАЕТСЯ.

ПУТИНА И ЕГО КЛИКУ – ПОД СУД И ЗА РЕШЁТКУ!

2011 год. МАТЕРИАЛЫ В СМИ :

http://www.nord-ost.org/segodnya/9-let-nord-osta-pamyat-o-zhertvah_ru.html

http://www.ria.ru/society/20111026/470951249.html

ИЗ АРХИВА:

Расследование трагедии Норд-Оста: «ложь, ложь, ещё раз ложь.»

3 года после событий на Дубровке. Бывшие заложники, отчаявшиеся услышать правду, обвиняют Путина и власть

«События» | 26 октября 2005 г. РОО «Норд-Ост» объявила сбор подписей под обращением к Владимиру Путину. Жертвы терактов требуют правды о событиях на Дубровке. Требуют наказания тех, кто несёт ответственность за гибель их родных. Требуют, чтобы президент признал свою вину. В третью годовщину теракта в Театральном центре на Дубровке оставшиеся в живых заложники выступили с жёсткими претензиями в адрес руководства государства. В ходе пресс-конференции 25 октября в Москве они рассказали об отношении следственных органов к расследованию трагедии и поделились своим видением того, что произошло на Дубровке.

«Три года назад, сидя в захваченном террористами зале театра, мы надеялись, что все останутся живы. Но престиж правительства и государства оказались приоритетом. Ложь, упакованная в государственную тайну, приватизированную Кремлём, – вот результат трехлетнего расследования «Норд-Оста». Казалось бы, государству выгоднее провести тщательное расследование, чтобы не повторилось подобного безумия. Но три года прокуратура ведёт расследование и за это время я не получила ответа ни на один из вопросов, которые задавала следственной группе, – зявила бывшая заложница Светлана Губарева, – создаётся впечатление, что все мы бывшие заложники, живые и мертвые, родственники заложников, для прокуратуры – никто!»

А вопросов у выживших за три года скопилось немало. Ведь до сих пор нет единства мнений о точном числе жертв теракта, не говоря уже об истинных причинах их гибели. «По нашим данным, которые мы получили пуёем официально оглашенных данных о количестве погибших после теракта, включая тех, кто позднее умер в больницах, получается 174 человека. И это без пропавших без вести и не по всем больницам, куда отравленных газом при штурме заложников, отвозили. Их может быть несколько сот!

Официальные данные, от февраля 2003 года, – 130 погибших. И эта цифра присутствует в материалах уголовного дела, до сих пор не исправлена», – со слезами в голосе говорит Светлана Губарева, потерявшая на Дубровке дочь. Больше всего возмущает бывших заложников, когда с самых высоких трибун рассуждают о «безвредности» примененного на Дубровке газа. «Из постановления Прокуратуры РФ следует, что не установлено, какое именно вещество было применено, но тем не менее, делается вывод о его безвредности», – рассказывает Губарева.

По её словам, газ как источник поражения всерьёз следствием не рассматривается; в графе «причины смерти» указывают комплекс «неблагоприятных» факторов, таких как хронические заболевания, обезвоживание, стресс, сидение в неудобной позе. Но никак не отравление. «И из-за этого наши больные люди не могут получить необходимого им лечения и помощи. Врачи просто не знают, от чего их лечить.» Иногда официальные лица говорят, что состав газа – это «государственная тайна». Она что, стоит жизни сотен людей?!», – спрашивает Губарева. А сопредседатель региональной общественной организации «Норд-Ост» Татьяна Карпова напомнила журналистам, что некоторые из выживших после теракта на Дубровке стали инвалидами 1-ой и 2-ой групп.

Но последствия применения газа ощущают не только бывшие заложники, но уже и их дети. Двое недавно родившихся детишек унаследовали от матерей, переживших теракт, проблемы со здоровьем. Это второе поколение жертв «Норд-Оста». Между тем, по данным региональной общественной организации «Содействия защите пострадавших от террористических актов «Норд-Ост»», у многих погибших после освобождения театрального центра зафиксированы необратимые изменения внутренних органов, тяжелейшие отёки легких и головного мозга. Вряд ли это последствия «стресса» или «обезвоживания».

У бывших заложников не осталось сомнений относительно мотивации действий властей. Они уверены, жизни заложников волновали руководство страны в последнюю очередь. «Газ применялся не для спасения людей, поскольку он был видим и ощущаем, он имел цвет и запах; газ их не обездвижил, так как все они были в спецмасках, но произвёл сильнейшее отравляющее действие на заложников», – заявил член координационного совета РОО «Норд-Ост» Павел Финогенов. По его словам, после применения «обездвиживающего спецсредства», как был назван газ, террористы ещё целый час отчаянно сопротивлялись штурмовавшему здание спецназу и вполне могли ответить на газовую атаку подрывом взрывных устройств.

«Применение этих «спецсредств» только спровоцировало террористов на ответные действия», – подтверждает слова товарища по несчастью член координационного совета РОО «Норд-Оста» Дмитрий Миловидов. По его мнению, задача спасения заложников, если и ставилась, то как второстепенная. «Невозможно предугадать положение тела человека, когда на него подействует обездвиживатель. Велика вероятность западания языка и перекрытия дыхательных путей», – указал Миловидов. «Мы презираем террористов, нападающих на мирных граждан, но в наших глазах всё руководство страны также стало террористом. Он хуже этих бандитов и убийц – они предали наших близких!» – заявил потерявший на Дубровке брата Павел Финогенов.

«Это не единичный случай, это система, в которую включены десятки и десятки должностных лиц. Это: генерал Васильев, генерал Проничев, генеральный прокурор Устинов и, безусловно, гарант Конституции прав и свобод президент Путин, который назначил данных убийц и их пособников», – сказал Финогенов.

Имидж страны не может подпираться горой трупов мирных граждан!

Текст открытого письма президенту

Президенту РФ господину Путину В. В. от РОО «Норд-Ост»

Владимир Владимирович,региональная Общественная Организация Содействия защите пострадавших от террористических актов «Норд-Ост», в состав которой входят пострадавшие при терактах: захвата террористами зрителей во время мюзикла «Норд-Ост» (г. Москва, 2002 г.); захвата террористами учеников, учителей и родителей в школе #1 (Северная Осетия, г. Беслан, 2004 г.); взрывов домов на ул. Гурьянова и Каширском шоссе (г.Москва, 1999 г.); взрыва самолета «Ту-154» «Москва-Волгоград» (2004 г.), взрыва самолета «Ту-134» «Москва-Сочи» (2004 г.) обращаются к Вам лично со следующим заявлением:

От «Норд-Оста» прошло три года. Следствие не нашло тех, кто виноват в гибели людей, но уверенно определило значение «успешной» победы как сохранение «авторитета России на международной арене». Имидж страны поддерживает гора трупов мирных граждан. Есть ли предел государственному цинизму?!

За годы вашего правления вы чётко держите своё знаменитое обещание: «Мочить в сортире!» Видимо поэтому при терактах главной целью для государства становится убийство всех террористов, не оставляя ни одного в живых, чтобы допросить, чтобы судить по Закону. А иначе как узнать правду о подготовке теракта и предупредить не другие, аналогичные или ещё страшнее?

Но самое страшное, что вместе с террористами во время спасательных операций, вы «мочите» ни в чем не повинных людей. Сколько будет жертв – значения не имеет. Спасение всех заложников не ставится в первоочередную задачу. Поэтому Прокуратура не заинтересована в расследовании терактов в полном объёме и вместе с вами лично оставляет за собой право утверждать и доказывать, что «газ был безвредным», никто от газа не пострадал, «Шмели» не сжигали детей в Беслане и все погибшие заложники умерли из-за того, что сидели в неудобных позах (!)

А мы уже третий год ищем ответ на вопрос: Кто же дал команду испытать почти на тысяче живых людей газ, превратив их в подопытных кроликов?! При встрече с представителями Комитета «Матери Беслана», глядя им в глаза, вы заявили, что вас плохо информируют и что вы просто не знали ни о «Шмелях», которыми сжигали заживо детей, ни о газе-убийце. За три года мы чётко поняли, что Кремлёвская стена – слишком высока, и за ней хранится покой и делается всё, чтобы не тревожить по пустякам, какими-то терактами, того, кто должен служить стране и людям.

Но мы, пострадавшие на Дубровке, решили помочь вам и поделиться информацией о расследовании этого теракта, которая стала нам доступна:

1. Материалы следствия позволили «подкорректировать», количество погибших: не менее 174 заложников. (129 «замершая» цифра 3-х летней давности.) Непонятно: кто так «ошибся» в арифметике и почти на три года «спрятал» 45 погибших?

2. По заключениям медэкспертов о смерти заложников представилась возможность оценить свойства «безобидного газа». Все жизненно важные органы после штурма у погибших претерпели необратимые изменения, несовместимые с жизнью: «внезапная сердечная смерть», «синдром быстро наступившей смерти» и «синдром внезапной смерти» – вариации причин массового летального исхода заложников из протоколов медэкспертиз вряд ли требуют комментарий.

3. Шокирующим откровением стала информация о том, как «спасали»: более 40 погибшим медицинская помощь «не досталась»: им вообще не было оказано никакой медицинской помощи! (эта цифра увеличится после анализа экспертиз всех погибших).

4. Заложники из тех, кому посчастливилось выжить, не остались «без сувениров» от газовой камеры: часть из них потеряли слух или память, другие приобрели язву или астму.

5. Расследование не сумело доказать абсолютную необходимость штурма, обнажив бессмысленность чудовищной операции. После газовой атаки террористы оказали жестокое сопротивление спецназу, но не уничтожали заложников и не взорвали здания.

Приведённые материалы противоречат и опровергают и ваше утверждение, господин президент, о свойствах «газа» и его последствиях, прозвучавшее, на встрече с журналистами в 2003 году: «Газ не был вредным, он был безвредным. И он не мог причинить какого-либо вреда людям… Во время операции не пострадал ни один заложник».(!?)

Итак, в октябре 2002-го года, во время событий Норд-Оста, жестоко и вероломно было нарушено право на жизнь наших родных и близких. Прошло три года и хотя формально следствие продлено, мы, пострадавшие «Норд-Оста», считаем результаты расследования необъективными и рассматриваем их как нарушение конституционного права на независимое объективное расследование.

В связи с этим и обращаемся к президенту страны, гаранту Конституции, с требованием проведения независимой экспертизы обстоятельств трагедии и её последствий с участием экспертов из международных организаций в соответствии с положениями принятыми Конвенцией содружества государств, членом которого является Россия. Мы также оставляем за собой право обратиться к мировому сообществу для определения законности и абсолютной необходимости применения спецсредства и ответственности государства за действия его представителей, повлекшие столь масштабную гибель мирных граждан.

Сегодня, в День Памяти и Скорби по погибшим, в Годовщину и трёх-летие со дня событий на Дубровке, мы, потерпевшие при терактах, заявляем, что требуем доведения уголовного дела по «Норд-Осту», Беслану и другим терактам до судебного разбирательства и не позволим списать его в архив.

Требуем наказания руководителей штабов, возглавлявших операцию штурма на Дубровке, виновных в гибели, допустивших халатность при спасении заложников, и ухода с постов тех, кто не информирует о происходящих терактах в полном объёме и видимо, делает всё, чтобы скрыть тайны «Норд-Оста», Беслана и других терактов. Мы требуем от президента страны полного признания и своей личной вины за гибель наших детей, родных и близких и оглашения всей правды истинного преступления в «Норд-Осте». Мы устали жить во лжи. И заявляем, что ничто не остановит нас идти дальше в поисках правды. Мы будем идти до конца.

Москва не защищена от новых терактов

23. 10. 2005 г., председатель МРО РДП «ЯБЛОКО» Сергей Митрохин. МОСКВА. Три года назад произошла страшная трагедия в театральном центре на Дубровке. За это время люди, ставшие жертвами теракта, родственники пострадавших и погибших, граждане России не узнали ничего нового о том, почему десятки вооруженных до зубов террористов смогли проникнуть в центр Москвы; почему в ходе «успешной» с точки зрения власти операции погибли сотни человек.

Ни одно должностное лицо не понесло ответственности за случившееся. Это стало одной из причин того, что аналогичная трагедия спустя два года случилась в Беслане. И опять то же самое: полное отсутствие ответственных и правды о том, что произошло.
Мы требуем обнародования правдивой информации об обстоятельствах теракта 23 – 26 октября 2002 г. и выявления виновных в создании этих обстоятельств. В этом мы видим долг руководства страны перед обществом. Пока этот долг не исполнен, ни Россия, ни Москва не могут считать себя защищенными от новых терактов.

Правда, которую похоронили

14. 09. 2006 г., | ИноСМИ.Ru Наш корреспондент встретился с семьями, ведущими борьбу с российским государственным аппаратом в целях выяснения причин гибели сотен заложников и выяснения судеб сотен пропавших без вести во время захвата московского театра в 2002-м году.
«Я попросил, чтобы мне показали её тело. Оно было закрыто синей тканью. Видно было только лицо и пальцы. Мне не разрешили осмотреть её. Я попросил поправить волосы, закрывавшие лицо и заметил большую опухоль у неё под носом, а также то, что руки у были почти чёрные и страшно распухли.»
Так москвич средних лет Дмитрий Миловидов описывает тело своей 14-летней дочери Нины, которое нашёл через два дня после её смерти. По признанию одного из врачей, её внутренние органы были «переполнены жидкостью». Если верить словам Владимира Путина, Нина погибла в результате «обезвоживания организма, хронического заболевания или длительного пребывания в закрытом помещении» во время противостояния между чеченскими террористами и российскими спецслужбами в театре на Дубровке, которое завершилось 26 октября 2002 года внезапно и хаотично.

В истории, рассказанной Дмитрием Миловидовым, следует отметить то, что дочь он нашёл 28 октября: через 48 часов после того, как всех заверили, что «среди заложников нет погибших». Через 46 часов после того, как всем сказали, что «погибшие есть, но все дети живы». Через 31 час после того, как их уведомили об «открытии горячей правительственной линии помощи» обезумевшим родственникам, телефон которой почему-то не отвечал. И через 24 часа после того, как Дмитрий и его жена Ольга, ошеломлённые молчанием властей, начали собственные долгие поиски своей дочери: сначала в столичных больницах, где царили жуткие хаос и неразбериха, потом уже на улицах и в моргах. «Я чувствовала, что Нина была жива до 10 часов утра двадцать шестого, – сказала мне Ольга, – в десять это ощущение исчезло. Я не могу доказать, что она умерла именно в это время, но именно такое чувство у меня возникло».

История захвата московского театра известна до мельчайших подробностей. 23 октября 2002 года, во время представления популярного мюзикла «Норд-Ост», около 40 вооружённых чеченских террористов прошли в театр на Дубровке. Они взяли в заложники зрителей, число которых составляло примерно 800 человек, а также работников театра. Известные своей жестокостью террористы выдвинули требование о выводе российских войск из Чечни. Взоры всей планеты были обращены на Дубровку. Акты насилия могут привлекать внимание мира, а могут и оставлять его равнодушным. Но та дерзость, с которой террористы провели захват, и тот резкий контраст между жизнерадостными городскими театралами и национал-экстремистами крайнего толка, приковали к себе внимание всех мировых средств массовой информации.

Трое заложников было убито, возможно, непреднамеренно. Ещё 200 человек было освобождено в результате переговоров. В отличие от бесланских событий два года спустя, Дубровка не превратилась в массовую бойню. Но около 5 часов утра 26 октября подразделения спецслужб начали закачивать в театр через систему вентиляции наркотический газ. Российские власти отказались назвать этот газ, но медицинские эксперты считают, что это был фентанил. В Великобритании фентанил используется в основном как обезболивающее средство в палатах реанимации и в больших дозах может быть смертелен. Безусловно, газ обезоружил террористов и наверняка убил часть из них. Те, кто не был отравлен, были убиты во время последовавшего затем штурма театра. Но Дмитрий и Ольга хотят знать другое: что этот газ сделал с заложниками?

И здесь сталкиваемся с первой из многочисленных загадок и противоречий, окружающих события 26 октября. Хотя на памятном знаке, установленном недавно возле театра, перечислено 129 имен погибших из числа заложников, по официальным данным, ни один из них не погиб от газа. Вскоре после штурма здания тогдашний министр Здравоохранения заявил: «Подобные меры широко используются в медицинской практике, и как таковые не могут вызвать летальный исход». Путин также энергично отрицал какую бы то ни было связь между применением газа и гибелью людей. «Люди погибли не от воздействия газа, поскольку газ этот не ядовит, – подчёркивал он в интервью американским журналистам в 2003 году, – и мы можем сказать, что ни один из заложников не пострадал в ходе операции».

26 октября стало ужасным днём для Миловидовых. За ним последовала ужасная ночь, а потом ещё один страшный день, который они переживали вместе с тысячами других доведенных до отчаяния родственников (в театре во время его штурма спецназом находилось, по меньшей мере, 600 заложников). И в конце всего этого кошмара была Нина, с распухшим лицом и руками, как будто она задохнулась. По признанию одного из врачей, её внутренние органы были «переполнены жидкостью». А на свидетельстве о смерти рядом со временем и местом гибели была простая запись о причине гибели: «Теракт».

«Я узнала о смерти Саши по радио 27 октября 2002 года. Я узнала об обстоятельствах её гибели, что её раздавили, когда везли в госпиталь на автобусе. Я узнала об этом из прессы и от людей, которые присутствовали на официальном опознании.» Светлана Губарева.

Нельзя полностью отрицать то, что Нина Миловидова, Саша Губарева и все остальные 127 официальных жертв погибли от теракта. Но террористы их не убивали. А кремлёвское расследование обстоятельств гибели заложников тихо положили на полку. Использование газа и штурм театра на Дубровке были успешными и дали свой результат: все террористы погибли прямо на месте. Но это был также и провал: к концу дня 28 октября умерло более 100 заложников – напрямую или опосредованно в результате «теракта». Компенсация выглядела издевательством. Гробы для погибших были настолько малы, что мать одной из жертв сломала его, пытаясь втиснуть туда окоченевшее тело своего сына.

Такое часто бывает в российской жизни. Ведь в этой стране, по официальным данным, в результате чернобыльской катастрофы погиб всего 41 человек. В этой стране через сутки после того, как затонула атомная подводная лодка «Курск», унеся с собой 118 жизней, отдыхающий Путин фотографировался с гостями на пикнике. Когда затем мать одного из погибших моряков в прямом эфире набросилась с бранью на высокопоставленного министра, ей насильно вкололи успокоительное. В России трудно должным образом реагировать на трагедии: ведь даже для того, чтобы добиться от государства ответов на вопросы, нужно посвятить этому не менее четырёх лет жизни.

Но четыре года спустя после захвата театра группа выживших и родственников жертв трагедии обратилась в Европейский суд по правам человека в Страсбурге с иском против российского государства. Важнейшим обстоятельством в этом деле является книга под названием «Норд-Ост», опубликованная как раз накануне саммита «большой восьмёрки" в Санкт-Петербурге».  Это 192-страничный том свидетельств выживших заложников, родственников, водителей машин «скорой помощи», врачей, журналистов и всех, кто был свидетелем захвата театра. Содержание книги душераздирающее. Но она не просто оплакивает погибших: это реконструкция событий. Собранные вместе свидетельства очевидцев составляют доказательную базу по делу против российского государства. Даже пять лет назад такая кампания была бы немыслима.

Вот некоторые яркие и мрачные примеры. Свидетели вспоминают, что после окончания штурма тела жертв укладывали рядами на тротуаре возле театра, а потом грузили в обычные автобусы. При этом живые порой погибали под грузом мёртвых тел, как та 13-летняя девочка. В книге приводятся слова водителя машины «скорой помощи» Дмитрия, который видел, как неподготовленные в медицинском отношении и испуганные милиционеры небрежно вкалывали выжившим антидот – порой по несколько раз.

В других же случаях отсутствие этого самого антидота и простое незнание приводили к тому, что людей бросали умирать прямо на полу в больницах. Некоторые свидетели говорят, что видели, как заложники выходили из здания. Их кожа имела болезненный синюшный оттенок. Они высказывают предположение, что порой серьёзно больных освобожденных заложников преждевременно выписывали из больниц, чтобы не создавать повода для скандала, и что их документы подделывали. Выжившие отмечают, что у них до сих пор есть серьезные и необъя снимые проблемы с почками, сердцем, легкими и памятью. Одна женщина, находившаяся на четвертом месяце беременности, позже родила ребенка-инвалида. Есть ли здесь связь? Она хочет знать это.

Неизбежно создается впечатление краха дееспособности государства перед лицом им самим порожденной катастрофы. Считается, что несколько заложников погибло от удушья после того, как их оставили лежать на спине на тротуаре. Если бы российское государство захотело сделать заявление типа «Уничтожение врагов для нас важнее, чем защита наших граждан», это стало бы лучшей к нему иллюстрацией. Естественно, точка зрения большинства свидетелей, чьи показания нашли отражение в книге, противоречит официальной линии. Через какое-то время читатель начинает испытывать желание услышать другую сторону – но ему это не удается. Газета «The Times» обратилась к Кремлю с просьбой прокомментировать случившееся, но и через три недели после этого обращения ответом было полное молчание.

Сотрудник британского посольства в Москве, ставший свидетелем сцены эвакуации, рассказывал мне: «Спецслужбы приняли очень хорошо продуманное решение заполнить это здание синтетическим наркотическим газом. Но никто не был готов к тому, что произошло потом: не хватало машин «скорой помощи», не была уведомлена ни одна больница. Людей, живых и мертвых вперемежку, за руки тащили по улице, отчего у многих на спине были ссадины и царапины. Многих смертей можно было избежать. Все пошло наперекосяк. Я думаю, что в такой стране, как Великобритания, это привело бы к отставке правительства».

«Заложники уже лежали на земле снаружи здания театра. Там же находилась коробка со шприцами и ампулы с антидотом. Кто-то крикнул: «Начинайте колоть!» Мы начали вскрывать упаковки и доставать шприцы. Инъекции заложникам делали и те, кто знал, как это делается, и те, кто не знал. Уколы делали военнослужащие спецназа, городские спасатели, солдаты МЧС, даже милиционеры из оцепления. Никто не записывал, кому и сколько сделано уколов. Иногда кололи по два, по три раза. А это смертельная доза. Хаос был невообразимый.» Дмитрий, водитель машины «скорой помощи».

В старом кафе на окраине Москвы я встречаюсь с Татьяной Карповой. Татьяна – крупная, коренастая, втиснулась между такими же, как она сама, сыновьями – Николаем и Иваном. Эти здоровяки почтительно сидят по обе стороны от матери, а она говорит и как бы в подтверждение собственных слов тычет в небо своей дымящейся сигаретой. Её третий сын Саша погиб во время захвата театра. По крайней мере, так она думала до тех пор, пока к ней в руки не попала записка, написанная рукой водителя той «скорой помощи», в которой Саша умер. В ней говорится: «Время смерти: 12:45. Место смерти: данная машина». «Это было через семь часов после штурма, – гневно говорит она мне, – и они называют это «великолепной военной операцией»».

Карпова была учительницей, и вполне можно представить себе, какой эффект её яростная риторика производила на учеников. Сейчас эта женщина – главная движущая сила организации «Норд-Ост». Она лично сверяла и сопоставляла информацию для книги; она собирала деньги на её публикацию, а затем отправляла экземпляры книги в посольства стран "большой восьмерки". Она создаёт эффект постоянного и угрожающего присутствия, который, как можно догадаться, воздействует и на представителей власти, советующих ей прекратить свои мирные демонстрации и уговаривающих её отказаться от публикации вызывающих полемику брошюр.

Она рассказывает мне, что Саша был талантливым музыкантом. Он переводил мюзикл «Чикаго» на русский язык. Представители американского посольства, узнав о его смерти, направили ей письмо с соболезнованиями, а от своего собственного государства она не получила ничего. «В период с 1998 по 2006 год произошло 16 терактов, и после каждого теракта государство старается всё скрыть, – говорит она, – они думали, что так будет и после «Норд-Оста». Они не ожидали, что эта трагедия объединит людей». Но именно это произошло в постсоветской России. Произошло объединение людей, пострадавших от различных событий, не только во время «Норд-Оста». Сейчас в организацию Карповой входят люди, пережившие разные трагедии в бывшем Советском Союзе. Это жертвы взрывов жилых домов в Москве в 1999 году; жертвы взрыва в московском метро в 2004 году. Когда чеченские террористы, дав взятку в московском аэропорту, попали на борт двух самолетов, а затем взорвали их, Карпова связалась с родственниками погибших. Даже семьи солдат, погибших от дедовщины в российской армии, поддерживают с ней связь.

В прошлом месяце она была на второй годовщине катастрофы одного из самолетов, затем летала в Беслан на вторую годовщину трагедии в школе. В следующем месяце она организует памятную церемонию на Дубровке. "Нормальные люди поддерживают нас, – с гордостью говорит она, – а государство нас не понимает. Они богатые, они не понимают нас, бедных. Действия на Дубровке не были операцией по спасению заложников. Это была операция по спасению престижа государства. Многие люди не осознают, что государство тщательно хранит свои тайны. Вы должны понять: когда теряешь своих близких, и никто ничего не говорит, тебе хочется умереть. Многие люди просто хотели умереть. Они не получили никакой поддержки, ничего».

В руках у Карповой папка с историями болезни 34 бывших заложников. 14 из них сегодня на инвалидности. По её словам, все узнать все равно невозможно. Конечно, были люди, которые хотели оставить всё позади и забыть. И она не знает наверняка, есть ли связь между газом и тем, что случилось с этими инвалидами. Но они больны, у них проблемы с почками, потеря памяти. У Карповой имеется 117 официальных посмертных заключений. В 68 содержится такая фраза: «Медицинская помощь не оказывалась». Ещё 12 выживших после трагедии полностью либо частично потеряли слух. Почему?

«Они схватили тело за руки и за ноги и понесли его в специально выделенную комнату. Я увидел, как эта молодая женщина, которую посчитали мертвой, дернула головой. «Она жива!», – сказал медбрат и перекрестился». Юрий Снегирёв.

День спустя в другом обветшалом московском кафе мы встречаемся с Александром Шалмовым. Несмотря на то, что после событий на Дубровке он фактически сидел без работы, одет он был в костюм в светлую полоску. Шалмов, его жена и сын чудом выжили после штурма, но здоровье его оставляет желать лучшего. «Я чувствую себя не отцом, а тенью», – говорит он. Самая страшная часть рассказа Шалмова о том, что он чувствовал, когда пришёл в себя после штурма. Он считает, что в здание закачали два вида газа. «Я помню, что в течение нескольких часов до того, как мы потеряли сознание, в здании царила странная атмосфера, – говорит он. – Я думаю, что мы были под воздействием какого-то седативного средства, потому что казалось, что никто не испытывал страха. Потом я увидел, как что-то похожее на пыль посыпалось сквозь вентиляционные решётки. Помню, как я пытался платком закрыть нос и рот сына, потом – провал...»

Александр провёл без сознания пятнадцать часов. Когда он пришёл в себя, первое, что он увидел, были часы на стене. Он почувствовал всепоглощающий животный страх. «Мне до этого делали общую анестезию, и мне знакомы те ощущения, которые бывают после неё: радостно и хочется разговаривать. На этот раз всё было по-другому. Меня била такая сильная дрожь, что я бы упал с кровати, если бы меня не держали. Меня так сильно трясло, что я не мог даже выговорить собственное имя. Кто-то сделал мне укол, скорее всего это было какое-то успокоительное, потому что я опять потерял сознание. Я настолько потерял ориентацию, что различал лишь тени людей. Я даже не мог понять, кто сделал мне укол – мужчина или женщина».

Шалмов не мог не радоваться тому, что остался в живых после этого кошмара. Его жизнь пошла своим чередом. Три месяца спустя начались проблемы со здоровьем, в основном с сердцем и почками. После штурма он каждый год по месяцу проводил в больнице. Ему предстоит сделать важный выбор: как распорядиться своими тающими денежными сбережениями? Оплатить операцию на сердце или пустить деньги на взятки, чтобы сына не призвали в армию. Александр боится, что служба в армии может явиться слишком сильным испытанием для нервной системы его сына.

«В театре я разговаривал с другими заложниками. Мы понимали, что в любом случае умрём, – говорит Шалмов. – Мы знали, что нас убьют: или находившиеся внутри здания террористы, или те, кто находился снаружи, правительство. Нашему правительству никогда не придёт в голову мысль спасти чью-то жизнь – все простые люди знают об этом. Правительство существует само по себе». «Представители органов госбезопасности уже нас ждали. Они сказали, что хотят похоронить её как можно быстрее, и им не нужны проблемы. Мы не должны задавать ненужных вопросов. Я согласился. Согласно заключению она умерла в театре. Но позже мы узнали, что она умерла в больнице, потому что ей не оказали необходимую медицинскую помощь». Олег Жиров, Норд-Ост

Завтра состоится премьера спектакля о событиях на Дубровке. Эту пьесу не разрешили ставить в Москве (как не разрешили показывать фильм об этих событиях), поэтому она идёт в Лондоне. Наталья Пелевина (Natalia Pelevine) написала пьесу «В ваших руках» на основании свидетельств уцелевших очевидцев. Для членов общественной организации «Норд-Ост», несколько представителей которой придут посмотреть спектакль в театр New End Theatre в Хэмпстеде, это важное событие, оно означает, что их усилия не пропали даром, и, может быть, это будет ещё одним шагом в их борьбе за то, чтобы российское правительство начало надлежащее расследование.

Достаточно ли этого? Зоя Чернецова так не думает. Я встретилась с Зоей в Москве. На её лице застыла скорбь. Её сын Данила погиб во время штурма, через три месяца после своей свадьбы. Зоя рассказала, что у её невестки, которая в то время ждала ребенка, был выкидыш. Зоя познакомилась с Ольгой на кладбище, где похоронен её сын. Обе матери подружились, решимость раскрыть правду делает их дружбу ещё сильнее. «Мы всегда будем помнить о том, что случилось, несмотря на все усилия правительства. Правительство постаралось предать забвению эту трагедию, стереть саму память о ней. Мне понадобилось четыре года, чтобы добиться того, чего я добилась. Время для меня ничего не значит: моя жизнь кончена. Я могу ждать десять, двадцать лет. Я хочу, чтобы правительство осознало, что оно сотворило, что вина лежит только на нем», – говорит Зоя.

Причина смерти заложников: смертельный коктейль газов

Профессор Николас Бейтман (Nicholas Bateman), директор Национального центра информации о ядовитых веществах (National Poisons Informations Service Centre), Эдинбург. Если в театре использовали наркотические средства, такие как фентанил, то он мог вызвать угнетение дыхания, а затем смерть. Почти не вызывает сомнений, что именно использованный препарат стал причиной смерти людей во время штурма или вскоре после него. Я предполагаю, что смерть могла наступить и через две-четыре недели, если только все это время заложники не находились в больнице.

Театр большой по размеру, поэтому похоже на то, что применялось наркотическое средство более сильное, чем фентанил. Опять же, слишком большая доза подобного препарата могла вызвать угнетение дыхания с летальным исходом. Подобные препараты могут дать осложнения на мозг из-за недостатка кислорода. В малых дозах это чревато потерей памяти или интеллекта, а в самых сложных случаях к ним добавляются умственные и двигательные расстройства. Эти симптомы не могут не навести на мысль, что зафиксированные случаи ухудшения функций головного мозга у заложников вызваны именно применением подобных препаратов.

Очевидцы говорили о том, что перед штурмом эмоциональное состояние находившихся в здании людей изменилось. Похоже, что сначала спецслужбы провели предварительную обработку СВЧ оружием. Смерть мог вызвать один из многочисленных компонентов воздействия. Одним из симптомов после применения как нервно-паралитических газов, так и наркотических веществ является сужение зрачков, и это могло сбить медиков с толку. Нервно-паралитические газы убивают быстро и дают ярко выраженную симптоматику, например, избыточное слюноотделение, желудочные спазмы и затуманенное зрение.

Что мог сделать спецназ?

The Times Джеффри Аллен (Jeffrey Allen), компания Risk Advisory Group. Мерилом успеха подобных операций является количество спасённых заложников и погибших спасателей. Сложность заключается в том, что как только изобретается удачный метод спасения, он сразу становится широко известен. В мае 1980 года, во время захвата Иранского посольства, спецназ воспользовался элементом неожиданности. Операция транслировалась в прямом эфире, и это было воистину захватывающее зрелище. Но в 1972 году, когда во время Олимпийских игр в Мюнхене израильские спортсмены были взяты в заложники, террористы следили за действиями полиции по телевизору – операция явно была плохо продумана.

Иногда приходится применять силу, потому что в противном случае погибнут все. Не уверена, что во время событий в московском театре, власти пытались вести активные переговоры с террористами. Вы можете спросить: если сценарий штурма был известен заранее, почему не развернули походный госпиталь, куда можно было бы сразу относить заложников? Судя по всему, план штурма не был хорошо продуман. Британские спецподразделения учат действовать в ситуации, которая в любой момент может выйти из-под контроля. И это замечательно. В других странах во время учений всё всегда идёт по плану, но в реальной жизни ход событий может быть иным.

10-летие трагедии на Дубровке

ФОТОРЕПОРТАЖ

LUCH 2002 – 2012